Двуликий бог. Книга 2
Шрифт:
Пренебрежительным движением оправив одежды и откинув назад густые огненные волосы, супруг подбоченился, издевательски улыбнулся и, снова сдерживая смех, поведал нам подробности своего хитрого замысла. Уже несколько первых слов прояснили, что же так веселило его. Тор должен был облачиться в одежды невесты и заменить Фрейю в Йотунхейме. Давясь смехом, Локи рассказывал, что на радостях Ванадис согласилась одолжить громовержцу своё покрывало, чтобы спрятать волосы и лицо, и даже бесценное ожерелье Брисингамен, чтобы ни у кого из турсов не возникло подозрений. Тора закутают в складки свободного платья, а поверх покрывала наденут венок из цветов. А когда Трюм поверит в их обручение и в качестве выкупа за невесту вернёт Мьёлльнир, дело уж будет решено.
Я перевела взор на Тора, который дышал с такой силой и яростью, что,
Спор закончился тем, что Тор, вконец разъярившись, обвинил Локи во лжи и желании насмеяться над ним. Я не вмешивалась, только переводила взгляд зорких глаз с одного аса на другого. В один миг губы повелителя дрогнули от гнева, однако, поймав мой красноречивый взор и вспомнив о своём обещании, мужчина лишь выдохнул и пропустил оскорбление мимо ушей. Скрестив руки на груди, он пообещал рыжебородому асу, что разделит с ним это приключение (я угадывала, как с языка его едва не сорвались слова «этот позор»), наденет на себя платье подружки невесты и отправится вместе с ним в дом Трюма. Разгорячённый препирательствами Тор раскрыл было рот в гневе, да так и осёкся, когда до него дошёл смысл слов собеседника. Локи предлагал ему помощь, более того, ничуть не опасался насмешек и порицания. Меня-то это решение не удивляло: муж не слишком дорожил мнением асов и ванов, к которым относился со скрытым презрением, так что их издёвки не могли затронуть его самолюбия и уверенности в себе. Однако Тор об этом не догадывался и принял предложение двуликого бога за высочайшее самопожертвование. Мы обменялись лукавыми понимающими взглядами.
Яростное упрямство Тора улетучилось, когда Локи вполголоса заметил, что редкостная глупость страшиться смеха асов и ванов, если в случае неудачи их смех и вовсе никогда больше не раздастся в Асгарде. Могучий ас задумался, опечалился и, в конце концов, кивнул, со смирением принимая свою унизительную долю. Благополучие родного края для него было важнее гордости, и честный воин понимал, что за свою ошибку придётся расплатиться. Это вызвало во мне уважение к оплошавшему гостю. Я положила ему руку на плечо в ободряющем жесте, заглянула в глаза, улыбнулась. Когда он обратил на меня внимание, пояснила, что не вижу ничего предосудительного в задуманной хитрости, напротив, если им удастся обмануть глупого Трюма и вернуться с Мьёлльниром, весь Асгард поднимет за них кубки, как за героев и ловкачей. Растерянный громовержец воспрянул духом, с благодарностью улыбнулся мне.
Двое асов договорились выдвинуться в Йотунхейм на рассвете, а прежде решили отправить в дом Трюма гонца с радостной вестью, что сама Фрейя со своей свитой едет в его владения, чтобы отдать руку и сердце, и пора готовить свадебное пиршество и дар. Слуга ускакал уже после того, как Соль скрылась за цепью гор, оставив после себя лишь краешек подола — расплывчатую алую полосу на горизонте. Тор распрощался с Локи, как с верным другом, чему я не могла нарадоваться, и вернулся в свой чертог. Бог огня проводил гостя каким-то странным взглядом, доброжелательная улыбка соскользнула с его лица, как только громовержец шагнул за порог. Не говоря ни слова, он приблизился ко мне, обнял за плечи и повёл за собой в направлении столового зала. День выдался сумбурным, и Локи умудрился пропустить все трапезы до одной.
Мы ели в полном молчании, каждый в своих мыслях. Я украдкой наблюдала за мужем, и, хотя по внешним признакам я не находила поводов для беспокойства, врождённая
— Скажи мне уже то, что так хочешь сказать, — видя меня насквозь, усмехнулся ас и повернулся, погладил по волосам. Я сделала к нему шаг, положила ладони на грудь и подняла на него взор. Мальчишеские нестареющие глаза следили за мной и посмеивались, хотя лицо стало чуть спокойнее, серьёзнее.
— Локи, возьми меня с собой в Йотунхейм, — не спуская с него внимательного взгляда, попросила я супруга. Тонкие губы дрогнули, изогнулись, а затем Локи зашёлся громким, досадным для меня хохотом. Я молча ждала, пока он отсмеётся, наблюдая за ним из-под нахмурившихся бровей. Осознав, что я не шучу, бог огня склонил ко мне голову, улыбнулся уголками губ.
— Это ещё зачем понадобилось? — произнёс он снисходительным тоном, каким говорил со мной, когда считал, что я выкинула что-то глупое и забавное, словно малое дитя. Я отступила на шаг, сложила руки под грудью, сжала губы, не скрывая своего неудовольствия. — Сигюн, Йотунхейм — суровый и опасный край. Это не место для госпожи.
— Потому вы только там и пропадаете? — приглушённым ироничным тоном поинтересовалась я в ответ. Двуликий бог пропустил колкое замечание мимо себя, однако улыбаться перестал. Вскинул красиво изогнутую бровь, точно спрашивал: «Вот как?» — Пойми меня, мой повелитель, — смягчившись, продолжала я, — мне нельзя покидать Асгард в твоё отсутствие, нельзя даже отлучиться из чертога. Я уже госпожа и мать, но до сих пор ничего не знаю о жизни за пределами крепости асов. Я изнываю от любопытства, хочу знать, как устроен мир. Мне интересно взглянуть на край, откуда ты родом, то место, что так притягивает и тебя, и других асов. А уже завтрашним утром я могла бы оказаться там под защитой двух сильнейших асов, да к тому же переодетая и никем неузнанная. Когда ещё мне представится такая возможность?..
— Ты счастья своего не ведаешь, маленькая избалованная госпожа, — его холодный спокойный голос уязвлял. Локи смотрел на меня свысока, и я, смутившись, на мгновение ощутила себя ребёнком. Однако отступать не собиралась. — Тебе повезло родиться в лучшем из миров — солнечном, тёплом и цветущем. Всю жизнь тебя опекали и защищали, так что ты понятия не имеешь, с какими трудностями и опасностями можешь столкнуться в нижних мирах. И я не собираюсь подвергать тебя им ради глупой прихоти.
— Действительно, что я могу знать о трудностях и опасностях?.. — я скривила губы, выдержала паузу. Разумеется, он всё понял — от меня не укрылся рассерженный выдох, стиснутые от злости зубы. Теперь я сумела уязвить его, и это принесло мне кратковременное удовлетворение. — Ты обижаешь меня своими словами, но я попытаюсь объяснить тебе причину своей настойчивости снова: во время родов, которым не было конца, я думала, что умру, не выдержу. Вся моя короткая жизнь пронеслась перед глазами, и я поняла, как много бы хотела увидеть и узнать. Как много где желала бы побывать. Я столько раз готова была отдать свою жизнь за тебя. Могу я хоть единожды рискнуть ей ради себя самой?..
— И долго ещё ты собираешься манипулировать мной при помощи сына? — после затянувшегося молчания, наконец, поинтересовался Локи, глядя на меня утомлённым и осуждающим взором. Я опустила ресницы, ощутила, как щёки наливаются румянцем. Что ж, он раскусил меня, проницательности у бога обмана не отнять.
— В последний раз, если позволишь мне отправиться в путешествие вместе с вами, — я постаралась улыбнуться как можно невозмутимее и естественнее, чтобы скрыть своё смущение, но поднять глаз не решилась. Супруг молчал, и тишина давила. Я не любила перечить ему, однако в этот раз слишком хотела добиться своего. Не только из глупой прихоти, как он считал. Я желала быть подле него, чтобы по возможности удержать мужа от опрометчивых поступков. Чтобы мир между двумя вспыльчивыми асами действительно был восстановлен. — Ты не можешь лишить меня удовольствия лицезреть Тора в уборе невесты. Хочу взглянуть, как они соединят руки с недалёким женихом…