Двуявь
Шрифт:
– Разница есть. Ты знала, что в семейные разборки я не полезу, поэтому обманула меня, дала неверную вводную. Теперь меня из-за этого пытаются грохнуть.
– Сочувствую, - она пожала плечами.
– Хотя вру, мне пофиг. Это риск, за который тебе платятся деньги.
– В данном случае риск непропорционален.
– Ладно, в чём-то ты прав, с моей стороны имела место некая недосказанность. В качестве компенсации накину ещё пять штук. Сразу предупреждаю - это последнее слово, торг неуместен, а соскочить даже и не пытайся. Хочешь прямым текстом? Изволь. Либо выполняешь
Марк не стал объяснять ей, что и так не бросил бы дело на полпути, даже при всём желании. Пусть дамочка думает, что застращала его до колик. Спросил:
– Почему твой отец прячет от тебя амулет?
Она неожиданно усмехнулась:
– А ты, я смотрю, упрямый? Полезное качество, уважаю. Пошли тогда, что ли, внутрь, надоело мёрзнуть.
Он на мгновение заколебался. Положим, киллеров действительно посылает Кузнецов-старший. Вдруг кто-нибудь из них именно сейчас - по закону подлости - случайно заглянул в клуб? Вот это будет встреча, так встреча. Хотя, пожалуй, вероятность невелика, и можно рискнуть. Да и выбора особого нет, раз уж знак подсказал дорогу. А поджидать тут сыщика специально вроде бы не должны, ведь, исходя из формальной логики, у 'Трейсера' нет никаких причин сюда заявляться...
Рассудив так, он последовал за мотоциклисткой. Та небрежно кивнула охраннику - этот, мол, со мной, пропустить. Марк, войдя следом и оглядевшись, несколько удивился - он ожидал увидеть разноцветье огней, какой-нибудь стробоскоп или диско-шар, но в помещении царил ненавязчивый полумрак. Посетителей было мало, и походили они, скорее, на перебесившихся рокеров, чем на мажоров - пара-тройка в косухах, а остальные в обычных кожанках. Имелись диваны, столики и барная стойка.
– Рано ещё, народ не собрался, - сказала Римма.
– А вообще, у нас тут, в основном, для своих, не для малолеток. И без понтов.
С этим она немного поскромничала - как минимум один 'понт' имелся, и весьма впечатляющий. Видеопроектор - компактный сундучок с тремя глазами-линзами - демонстрировал какой-то культовый вестерн с бескрайней прерией и хмурыми ковбоями в шляпах; негромко играла музыка Морриконе. Гости, потягивая пиво из горлышек, поглядывали на экран краем глаза.
– Ого, - сказал Марк, устроившись вместе с Риммой в углу, - а в Союзе такие проекторы выпускали? Я думал, вся эта фигня была импортная.
– Выпускали, как видишь. Батяня мой шарит в таких делах - технарь, до начала девяностых в НИИ работал. А как зарплату перестали платить, свалил и, так сказать, переквалифицировался. Он вообще мужик ушлый, непотопляемый. Особенно по нынешним временам...
– Чего ж ты тогда с ним ссоришься?
– Стареет, - хладнокровно пояснила мотоциклистка, - капризы появляются странные. Под восемьдесят уже, что ты хочешь.
– Погоди, а тебе сколько?
– Тридцать четыре. Поздний ребёнок.
Она поманила востроглазого типчика в чёрной майке, торчавшего возле стойки. Тот подошёл, вложил ей что-то в ладонь и ретировался. Марк разглядел тонкий лоскуток, похожий по виду на домашнюю пастилу.
– Хочешь?
– спросила
– Не надо. На меня не подействует.
– А, ну да.
Сунув 'пастилу' в рот, она прикрыла глаза и откинулась на спинку дивана. Прерия на экране тем временем сменилась индустриальным пейзажем, и зазвучала щемяще-мрачная, прошитая металлическим лязгом тема из 'Терминатора'.
– Кайф, - сказала блондинка, - меня эта музыка прямо-таки уносит. Со школы ещё люблю - и фильм тоже. Тебе какая серия больше нравится?
– Вторая.
– А мне почему-то первая - пересматривала, наверно, раз тридцать. Почти как 'Гостью из будущего'...
И снова Марку почудилось, что с ним это уже было - и сам разговор, и люди, рассевшиеся поблизости, и приглушенный свет. Опять вдруг зачесалась рука, он потёр её и сказал:
– Странноватые у тебя параллели - Алиса и Терминатор.
– Ничего странного, - в её голосе появилась ленца, чуть заметная заторможенность; глаза были всё так же полузакрыты.
– Оба фильма, по сути, на одну тему. О том, как мы вглядываемся в будущее, пытаемся там хоть что-нибудь уловить, замираем то в страхе, то в предвкушении. Потому что будущее - и жуткое, и прекрасное одновременно. Это как, знаешь, стереоскоп - две разные картинки сливаются и только после этого оживают...
– Хороший образ, - одобрил он, - но есть одна маленькая загвоздка. Я тоже, когда был молод, сидел и всматривался в будущее. Надеялся, что выйдет, как у Алисы, и боялся, что скатимся к Терминатору. Всё, как ты говоришь. А в результате получил Обнуление. Это и есть твой стереоскоп?
– Ну вот, всё опошлил, - она поморщилась.
– Чем ты в тот год, кстати, занимался?
– Дописывал диссертацию на истфаке.
– Смешно. Но у меня смешнее. Я в МГУ училась на первом курсе - журналистка, блин, начинающая, акула пера. А на Новый Год приехала домой сдуру - родители упросили. Прикинь, если б не они, жила бы сейчас в Москве.
– Той Москвы, может, и нет давно.
С минуту они угрюмо молчали, потом Римма спросила тихо:
– А конкретно ту ночь ты помнишь? Ну, когда...
– Помню, - ответил он.
– Такое разве забудешь?
***
– Ой, ну наконец-то! Надюша, Марк, мы думали, вы уже не придёте! Пятнадцать минут до Нового Года!
– В натуре, Марчелло, вы чё там, с дороги сбились? Заплутали в торосах?
– Да от Надькиных родичей еле вырвались, потом ещё такси дожидались...
– Дублёнка новая, Надь?
– Да, Ир, как тебе?
– Вау! Ты прям снежная королева!
– Ух, спасибо! Видели, кстати, сколько снега навалило? Как в сказке!
– Не говори! Давайте в комнату, сейчас садимся уже...
Стол, необъятный как палуба авианесущего крейсера, стремительно обрастал тарелками, блюдами и салатницами. Между ним и кухней метались барышни в последнем пароксизме энтузиазма, а парни, потирая ладони, приглядывались к бутылкам. Всего гостей было около дюжины, стоял гомон, да ещё поддакивал телевизор. В углу томилась пленная сосенка, скованная гирляндами.