Дядя самых честных правил 6
Шрифт:
— Переходим к натурным экспериментам. Нам нужны две плоские вещицы, из которых мы сделаем приёмник с передатчиком. И ещё что-то небольшое, чем будем активировать сигнал. Танечка, найди, пожалуйста, что-нибудь подходящее.
Пока Таня бегала в поисках «заготовки», я придумывал связки для удобного возбуждения Печати и явного признака получения сигнала.
— Вот, Константин Платонович, — Таня продемонстрировала мне два блюдца и чайную ложечку. — Подойдёт?
— Идеально. И размер годный, и на керамику эфир хорошо ляжет.
Работу
В пределах комнаты всё работало отлично — я стучал по первому блюдцу ложечкой, на что второе блюдце отзывалось противным писком. Следующим шагом мы увеличили дальность: Таня с приёмником отправилась на другой конец особняка, а я, выждав четверть часа, принялся снова отстукивать. Тук. Тук-тук. Тук. Тук. И так минут пять, пока Таня не прибежала назад.
— Работает, Костя! Работает! Я даже в сад вышла, всё равно пищит.
— Отлично, — я потёр руки, — можно приступать к полевым испытаниям. Позови Кижа, пожалуйста.
— Дмитрий Иванович, ты нужен науке. Возьми это блюдце, садись на лошадь и поезжай… Ну, скажем, в сторону Владимира. Каждые четверть часа будешь останавливаться и слушать, пищит оно или нет. Таня, продемонстрируй, пожалуйста.
Таня отбила несколько писков, и Киж поморщился от неприятного звука.
— Как звук исчезнет, возвращайся прямиком обратно. Понятно?
— Непонятно только зачем.
— Это проверка магической связи на дальность.
— Да? Этот писк — связь? — Киж скорчил недоверчивую гримасу. — Простите, Константин Платонович, но совершенно непохоже. Как можно узнать хоть что-то из пищащей тарелки?
— Как бы тебе попроще объяснить. Представь, что мы на войне и заманиваем врага в ловушку. В нужный момент этим «писком» я подаю сигнал к атаке в тыл вражеской армии.
— Ну-у-у, если так.
— А ещё можно передать любой текст. Хоть приказ, хоть любовное послание.
— Писком? — Киж покрутил в руках блюдце. — Вы серьёзно?
— Абсолютно.
Лицо мертвеца вытянулось, и он перехватил тарелочку бережнее.
— Поверю вам на слово, Константин Платонович. Это какое-то нереальное колдовство, даже не слышал о таком. Прямо сейчас ехать?
— Подожди.
Я взял с тумбочки свои карманные часы. Сверил с напольными, завёл и отдал Кижу.
— Сверяй сеансы связи по ним. Каждые четверть часа по три минуты.
— Тогда я выезжаю через полчаса. Только вечер уже, ночью вы тоже будете сигнал подавать?
— Не беспокойтесь, Дмитрий Иванович, — вмешалась Таня, — я буду дежурить хоть до утра.
Девушкой явно овладела изобретательская лихорадка: глаза светятся, на лице восторг
— Вместе будем дежурить, — решил я. — Скачи, Дмитрий Иванович, твой подвиг наука не забудет.
Весь вечер, а затем и ночь мы просидели над блюдцем. Отбивая каждые четверть часа удары серебряной ложечкой. Заглянувшая к нам Марья Алексевна застала нас за таким занятием и чуть ли не в открытую сказала, что мы посходили с ума со своей простецкой магией. Но мы заявили, мол, у нас научный эксперимент, посторонние мешают и вежливо выставили за дверь. Сашка тоже приходила, но сбежала к своему Боброву — рыжая, конечно, умна, только сейчас любовь ей важнее любых экспериментов.
В полночь я отпустил Таню немного поспать. Часа в четыре она сменила меня, и я тоже подремал. Наступило утро, но Киж так и не появился, и мы продолжали стучать в блюдечный «бубен».
В девять утра к нам пришла Сашка. Я вспомнил, что она всё ещё моя ученица, и тоже привлёк к эксперименту. Вручил ей ложечку и велел барабанить строго по времени. А сам вместе с Таней ускользнул завтракать в столовую, как белый человек. Лежать уже до чёртиков надоело, и я отменил себе постельный режим.
После, уже втроём, мы сидели над блюдцем, болтали и стучали ложечкой. То ли на звук, то ли соскучившись, прискакала Ксюшка и с ходу объявила, что тоже хочет «колотить по тарелкам». Пришлось усадить её с нами и сдерживать, чтобы не разбила блюдце. Полагаю, зрелище было настолько экстравагантное, что зашедшая Марья Алексевна молча посмотрела, покрутила пальцем у виска и ушла, так ничего и не сказав.
К полудню появился Киж. Заляпанный грязью с ног до головы, но неожиданно воодушевлённый.
— Вот и я, Константин Платонович. Умоляю, выключите, я от этого писка с ума сойду!
Таня отобрала у Ксюшки ложечку. Девочка, едва вошедшая во вкус, обиженно засопела. А я махнул мертвецу.
— Мойся, переодевайся и приходи в гостиную. Там и расскажешь всё.
Киж поклонился и умчался к себе.
В гостиную, где мы собрались для обсуждения результатов, пришла и Марья Алексевна. Молча устроилась в кресле с вязанием, будто её наша затея не интересует, но я заметил, что она внимательно прислушивается.
— Первые два часа ехал не спеша, — начал Киж доклад, — но писк не прекращался. Так что я положил ваше блюдце за пазуху и пришпорил коня. Мне даже останавливаться не пришлось — слышно было прекрасно. Ехал всю ночь, добрался до Владимира. Звук сделался тише, но был вполне различим. Так что я взял на себя смелость и поехал в сторону Москвы. Около села Петушки звук крайне ослаб и местами прерывался. Отъехав ещё на пять вёрст, я не услышал ничего. После этого я поехал обратно, посчитав ваш «эксперимент» выполненным. Всё верно сделал, Константин Платонович?