Дьявол и Ангел
Шрифт:
— А что Саймон?
— Я уверен, что леди Анжелика рассказала ему обо всем этом. Но Грэмы примут приглашение только тогда, когда оно будет исходить от тебя.
— И что потом?
Джеймс пожал плечами.
— Это они замышляют интриги. Я существую только для того, чтобы выполнять их распоряжения. — Он поморщился. — Единственная независимая вещь, которую я попытался сделать — это пригласил Найстона с семьей провести каникулы с нами в Эббонли, и он категорично отказался.
Бабушка Элизабет приподняла бровь.
— Ты пригласил гостей
— Мальчик, Генри, хотел увидеть конюшни, — выдвинул он предположение, хотя это казалось недостаточной причиной. — И я подумал, что Саймон и леди Анжелика оценят мои усилия. — Он не мог признаться, что на мимолетный момент ему просто захотелось иметь компанию. Ее компанию. Джеймс пожал плечами. — Не то чтобы это многого стоило.
— Четверг вечером, а? — через некоторое время поинтересовалась бабушка Элизабет. — Дон Джованни. — Она вздохнула. — По крайней мере, эта ваша ерунда развлечет меня.
Джеймс улыбнулся.
— Благодарю тебя, бабушка.
Она взяла карты и начала сдавать.
— О, я не пропустила бы это.
В четверг вечером Эббонли подумал даже о том, чтобы послать свою собственную карету, чтобы подвезти их. Прошла вечность с тех пор, как Энджел посещала оперу, и она четыре раза меняла платье перед тем, как обнаружила то, которое ей понравилось. Запоздало девушка вспомнила, что на самом деле ничего не сказала Саймону об этом вечере, и понадеялась, что Эббонли, вероятно, позаботится о том, чтобы ее жених появится в театре. В конце концов, все это делалось для них обоих, для их свадьбы.
Когда они прибыли, виконтесса и лорд Эббонли уже были там. Анжелика улыбнулась, когда маркиз поднялся, чтобы взять ее руку. Он был одет в черное и серое, и выглядел великолепно.
— Леди Анжелика, — тихо проговорил он, и поднес ее пальцы к своим губам. — Я рад, что вы смогли прийти сегодня вечером.
Она сделала реверанс, а затем, через мгновение, вспомнила, что нужно отнять свою руку.
— Добрый вечер, — ответила девушка, сделав вдох.
Едва они уселись, как она заметила, что аудитория посетителей внизу начала перешептываться и дюжины театральных биноклей повернулись в их направлении. Энджел склонилась к Эббонли.
— Где Саймон? — прошептала она.
— Я не знаю, — ответил тот, изучая либретто [10] . — Разве вы не сказали ему о сегодняшнем вечере?
— Я? — тихо возразила она. — Он же ваш кузен. Почему вы…
— Это была ваша идея, миледи. — Маркиз поднял голову и задумчиво посмотрел на нее. — Кажется, вы с Саймоном не слишком хорошо общаетесь.
— Мы замечательно общаемся, — выпалила она в ответ, разозленная тем, что он, казалось, был прав.
10
Либретто —
— Что, дорогая? — поинтересовалась ее мать, оборачиваясь, чтобы взглянуть на них обоих и подавляя очевидное выражение неодобрения.
— Леди Анжелика и я обсуждали, должно ли число вальсов в Олмаке быть ограниченным или нет, — учтиво вмешался Джеймс.
— В самом деле? — поинтересовалась леди Элизабет, приподнимая бровь.
— Простое любопытство, — подтвердил маркиз. — Пытаюсь приблизиться к лондонским тенденциям, знаете ли.
— Мы оба согласились, что патронессы, по крайней мере, на двадцать лет отстают от жизни, — добавила Анжелика с улыбкой, обрадовавшись помощи.
Джеймс улыбнулся в ответ.
— В Париже этот танец едва ли заставляет кого-то поднимать бровь.
— Точно, — согласилась Энджел, — и я не понимаю, почему…
— Мы не в Париже, — лаконично вмешалась ее мать.
Маркиз посмотрел на нее.
— Нет, леди Найстон, мы не в Париже. — Он снова улыбнулся, поглядывая на Анжелику. — И это звучит досадно. Ваша дочь была бы красавицей города.
В его изумрудных глазах плясали огоньки, пока маркиз говорил, и Энджел была рада тому, что знает, что все это просто спектакль. Ей сложно было понять, как тот, кто не верит в любовь, может так искусно использовать ее внешние атрибуты.
— Моя дочь помолвлена, — коротко ответила мать Энджел.
Маркиз откинулся на спинку кресла.
— Значит, женщина, которая почти замужем, не должна считаться привлекательной? — поинтересовался он, все еще не спуская глаз с Анжелики.
Занавес поднялся прежде, чем ее мать смогла отважиться на ответ, и Энджел подумала, что ей могла бы понравиться опера, если бы она так часто не отвлекалась, чтобы бросить взгляд на маркиза — для того, чтобы понять, наслаждается ли он спектаклем.
В антракте леди Элизабет приказала Эббонли пойти и принести ей стакан кларета, и тот неохотно поднялся, подчинившись. Виконтесса взглянула на Анжелику, ее светло-зеленые глаза надолго задержались на девушке. Пожилая женщина слегка кивнула, словно самой себе.
— Знаете, — произнесла она, переводя взгляд с Анжелики на ее родителей, — Саймон и я обсуждали устройство домашнего приема в Эббонли, чтобы отметить возвращение Джеймса. Я хочу, чтобы вы присоединились к нам. В конце концов, в следующем году мы станем одной семьей.
Найстон откашлялся.
— Я не…
— Томас, — прервала леди Элизабет, — Джеймс упомянул о том, что ваш сын интересуется лошадьми. Вы знаете, что Эббонли имеет одни из лучших конюшен в Англии. — Выражение ее лица немного смягчилось. — И стала ли помолвка достоянием общественности или нет, но она состоялась, и я думаю, что наша молодая пара заслуживает празднования. — Виконтесса бросила взгляд на мать Энджел. — А вы?
Ее родители посмотрели друг на друга, явно раздосадованные.