Дьявол и Шерлок Холмс. Как совершаются преступления
Шрифт:
Он сделал еще одну короткую остановку, пересчитал деньги, а затем поехал дальше. Уже неподалеку от гольф-клуба (аккуратно сложенные банкноты лежали в пакетах рядом с ним) Такер заметил, что на хвосте у него висит какой-то автомобиль без опознавательных знаков полиции или другой спецслужбы. Он свернул на ближайшем повороте, но машина следовала за ним. Затем подтянулся и полицейский автомобиль.
Такер втопил газ и попытался удрать, сворачивая то влево, то вправо. Он проехал мимо баптистской церкви Северного Помпано, мимо погребальной конторы Краера, мимо ряда розовых одноэтажных домов — возле каждого приткнулась быстроходная моторка — и уперся в тупик. Поспешно развернулся, но полицейский автомобиль успел преградить ему путь. Один из сидевших в автомобиле офицеров, капитан Джеймс Чин, потянулся за оружием. Между полицейским автомобилем и деревянным забором оставался небольшой зазор, и Такер, всем телом подавшись вперед, послал свой «грандам» прямо в эту щель.
Чин прослужил в полиции без малого двадцать лет, но никогда подобного не видывал: на лице седовласого старца, который несся прямиком на него, сияла улыбка, словно тот наслаждался опасностью. Автомобиль вылетел за ограду, потерял управление и врезался в пальму. Подушки безопасности сработали и прижали Такера к сиденью.
Полицейские с трудом оправились от изумления. Им в руки попался почти восьмидесятилетний грабитель банков, выглядевший так, словно «только что вышел из парикмахерской» (так отозвался о нем Чин), и притом выяснилось, что это один из самых известных преступников XX века. Карьера его растянулась на шесть с лишним десятилетий. Он славился своим умением выбраться из любой тюрьмы.
Недавно я отправился на свидание с Такером в Форт-Ворте, штат Техас. Он признал себя виновным в одном случае ограбления и получил тринадцать лет. Время он проводит преимущественно в тюремной больнице. Старое кирпичное здание больницы под красной черепичной крышей расположено на холме в стороне от шоссе и окружено колючей проволокой.
Мне заранее выдали «Памятку посетителя»: никакого оружия, боеприпасов или металлорежущих инструментов на территорию не проносить. Меня провели через ряд помещений — как на подводной лодке, сначала за нами закрывалась дверь, и лишь потом впереди открывалась другая, — и я попал в пустую комнату для свиданий.
Вскоре охранник привез заключенного в кресле-каталке. Такер был одет в коричневые тюремные штаны и зеленую куртку с поднятым воротником. Ехал он, подавшись вперед, искривившись всем телом, как будто протискивался сквозь узкое отверстие и замер в таком положении. Но при виде меня он поднялся с кресла и вежливо представился:
— Форрест Такер. Приятно познакомиться.
Он говорил негромко, с южным акцентом. Подав мне руку, заключенный с помощью охранника перешел к деревянному столу, подождал, пока я сяду, после этого сел сам.
— Жаль, что довелось встретиться в этом месте, — сказал он.
Такого любезного преступника еще поискать, предупреждал меня капитан Чин. «Так и передайте ему от меня», — попросил он. Даже один из присяжных, вынесших ему обвинительный приговор, признал: «Стиль у старика имеется, этого у него не отнимешь».
— Так что вы хотели узнать? — продолжал Такер. — Я провел в тюрьме всю свою жизнь, кроме тех моментов, когда мне удавалось сбегать. Родился я в 1920-м и в пятнадцать лет уже сидел. Сейчас мне восемьдесят один, и я снова в тюрьме. Но я совершил восемнадцать удачных побегов и двенадцать неудачных, а еще разработал много планов, которые не удалось осуществить. Но о них, пожалуй, рассказывать не стоит.
Мы устроились в углу у окна с видом на тюремный двор. Трудно было представить, что вся жизнь моего собеседника состояла из побегов, что объявления с его фотографией и надписью «разыскивается» были когда-то расклеены по всей стране. Я смотрел на его узловатые пальцы, на толстые стекла очков…
— Я считаю побег удачным, если удалось выбраться за тюремную ограду, — сформулировал он, щурясь на свет. — Пусть меня тут же схватят, но все-таки я хоть несколько минут побыл на свободе.
Он показал мне шрамы на руках — следы от пуль при задержании.
— Парочка так и сидит во мне, — похвастался он. — Как-то раз в меня трое попали, в оба плеча из винтовок М16 и по ногам картечью.
Голос у него был слегка охрипший, я подумал, что у старика пересохло в горле, и предложил купить ему что-нибудь. Он подошел к автомату вместе со мной и внимательно осмотрел товар сквозь стекло. Выбрал «Доктор Пепер».
— Вроде вишни-соды, верно? — В голосе его звучало предвкушение.
Принимая напиток, он не без сожаления покосился на шоколадные батончики, и я спросил, хочет ли он чего-то еще.
— Если вас не затруднит, — отвечал он скромно. — «Маундз» было бы славно.
Перекусив, Такер возобновил повесть о «подлинных приключениях Форреста Такера», как он это называл. Рассказывал он несколько часов, а когда устал, предложил встретиться еще раз следующим утром. Так мы и беседовали несколько дней подряд — всякий раз в углу под окном. В какой-то момент Такер прерывал свой рассказ легким покашливанием, и тогда я предлагал купить ему напиток и шоколадку. Каждый раз Такер следовал за мной к автомату, а охранник издали присматривал за ним. Только в последний такой поход я заметил, как живо бегают глаза старика, отмечая все — стены, окна, охранника, забор, колючую проволоку. И тогда я сообразил, что Такер, мастер побегов, использовал наши встречи для рекогносцировки.
— В первый раз я сбежал в пятнадцать лет, — вспоминал Такер. — В пятнадцать лет проворства хоть отбавляй.
Весной 1936 года, во время Великой депрессии, мальчишку поймали в угнанном автомобиле в Стюарте, одном из городишек на берегах реки Сент-Люси штата Флорида. Полиции Такер сказал, что просто хотел позабавиться, но едва в тюрьме для несовершеннолетних с него сняли наручники, он задал стрекача. Несколько дней спустя шериф наткнулся на него в апельсиновой роще — паренек лакомился апельсинами.
— Побег номер один, — сказал Такер. — Не бог весть что, но идет в зачет.
Шериф вернул его в тюрьму. Однако, пока Такер находился в бегах, он времени зря не терял: раздобыл с полдюжины лезвий от ножовок и передал их через окошко сокамерникам, с которыми успел перезнакомиться.
В первую же ночь он перепилил прутья решетки и выбрался наружу, прихватив с собой двоих товарищей. Он хорошо знал окрестности — в детстве все время околачивался у реки — и теперь там же искал убежища.