Дьявол по соседству
Шрифт:
Если б такое происходило только здесь, а не по всей стране, им можно было бы немножко выдохнуть. Но такое было повсюду, и это пугало обоих мужчин до усрачки.
Бежать некуда,– подумал Хэнсел. Неважно, насколько плохо здесь становится, бежать все равно некуда. Негде спрятаться. Нет никакой безопасной гавани. Следующий город будет точно таким же безумным, как и предыдущий.
Господи.
Доехав до центра, Хэнсел остановился перед полицейским участком, высоким и
Мимо прошел какой-то старик с взглядом убийцы.
Потом какая-то женщина, держащая за руку маленькую девочку. В выражении их лиц было нечто искусственное.
– Я схожу за стаканчиком кофе через улицу, - сказал Макэби. Судя по тону его голоса, он был очень взволнован.
Хэнсел кивнул.
– Смотри в оба. Будь начеку. Я пойду, проверю Бобби. Послушаю, что он скажет.
Вздыхая, Хэнсел направился вверх по лестнице, прямиком в офис Бобби Морлэнда. Морлэнд был начальником городской полиции. Это был толстый весельчак, который, казалось, знал всех жителей города. Поговаривали, что он скоро двинет в политику.
Хэнсел нашел его сидящим за своим столом и потягивающим кофе. Это был все тот же толстяк, только судя по угрюмому выражению лица, ему было не до веселья.
– Рэй, - сказал он.
Хэнсел сел.
– Что происходит?
Морлэнд уставился на экран своего ноутбука.
– В Англии творится какое-то безумие. Группа из несколько сотен людей разносит сейчас центр Лондона... Они убивают, насилуют, грабят. Невероятно. Они применяют тактику выжженной земли, Рэй. Ломают и сжигают все вокруг. Убивают даже животных на скотных дворах. Закалывают их. Слышал когда-нибудь такое?
Хэнсел задумчиво пожал плечами.
– Конечно. Это сейчас происходит в Вашингтоне и Нью-Йорке. В Бронксе и Бруклине армия ведет партизанскую войну. Балтимор горит. Сент-Луис тоже. Кливленд превратился в зону боевых действий. В Далласе и Нью-Орлеане дела настолько плохи, что туда направили морских пехотинцев. Вот только, насколько я слышал, дисциплина сильно пошатнулась, и разрозненные группы морпехов занимаются грабежами. А я говорил, что губернатор Калифорнии приказал нанести воздушный удар по восточному Лос-Анжелесу?
– Хэнсел покачал головой.
– Цивилизация рушится, Бобби. Но если честно, я срать хотел на другие города. Меня больше всего волнует этот штат, этот округ, а конкретно сейчас - Гринлон.
– Ну, как ты знаешь, у нас здесь всего понемногу.
– Морлэнд поднял свой стирофомовый кофейный стаканчик, понял, что тот пуст, и поставил его обратно на стол.
– Я не могу со всем этим справиться. И у моих парней, и у твоих, и у окружных ребят, у всех у нас дел невпроворот. Я продолжаю надеяться, что все закончится... но это не закончится, Рэй. Можешь сказать мне, почему так?
Но Хэнсел лишь покачал головой.
– Не знаю. Что-то захватило этот город, этот округ, захватило весь этот клятый мир и выдавливает из него
Вид у Морлэнда был подавленный.
– Моя жена... она слегка помешана на религии и... считает... считает, что это все Дьявол. Дьявол пришел на Землю. Армагеддон, Вознесение, и прочий бред сивой кобылы.
Хэнсел не рассмеялся, как, возможно, сделал бы неделю назад.
– Бобби, если б это был Дьявол, то у нас, по крайней мере, было бы с кем сражаться. И на кого охотиться. Но это... черт, это какая-то несуразица. Это происходит повсюду без какой-либо причины.
– Ага.
– Хочешь прикол?
– Конечно, я не прочь посмеяться.
– О, смеяться ты не будешь, поверь мне.
– Хэнсел встал, подошел к окну и выглянул сквозь жалюзи на улицу.
– Я вижу там людей, занимающихся своим делом, но я их не чувствую. Есть в этом смысл? Они воде бы там, но такое чувство, что их нам вовсе нет.
Морлэнд кивнул.
– Город будто опустел, верно? Происходят всякие нехорошие вещи, в таком количестве, что мы не в состоянии с ними справиться. А о многих мы не узнаем еще несколько дней, но везде по-прежнему тихо. Понимаешь? Тихо.
– Бобби, люди, которых ты видишь, не улыбаются. Даже не разговаривают. Просто ходят, как потерянные, будто пытаются сориентироваться.
– Возможно, так оно и есть.
Хэнсел тоже так считал. Все они чувствовали это. Некоторые подверглись влиянию этого, многие самым разрушительным образом. Но большинство пребывало в растерянности и пыталось понять смысл. Пыталось понять, почему реальность отключилась, а они вот-вот сорвутся с крутого склона головой вниз. В бездонную пропасть.
– У меня потеряна связь с некоторыми подразделениями, - сказал Морлэнд.
– И это пугает меня больше всего. Но что я могу сделать? Позвонить губернатору и сказать, что этому городу требуется психиатрическая помощь? На что это будет похоже?
– На то, что ты спятил, - сказал Хэнсел.
– Так и есть.
– Нет, ты пока еще в порядке.
Морлэнд долгое время изучал свои руки, а потом заговорил, не поднимая глаз.
– Хочешь услышать признание, Рэй. Очень нехорошее признание.
– Конечно.
– Мне страшно, - признался Морлэнд.
– Мне никогда еще не было так страшно. Страшно за мир. Но еще больше мне страшно за Гринлон.
Хэнсел понимал его, поскольку ему тоже было страшно. Он облизнул пересохшие губы и сказал:
– Печально то, что когда все это закончится, боюсь, от цивилизации ничего не останется. Как тебе такое? Люди сходят с ума, ведут себя, как звери. Через полгода мы будем жить, как наши предки. Обогреваться лишь с помощью костра...
24
Когда они пришли в дом, Луис поднялся наверх, помылся и надел чистую рубашку. Затем спустился и сделал глоток виски. Спиртное мало чем помогло, но он решил, что без него ему было бы еще хуже.
Мишель так и не вернулась.