Дьявол против кардинала(Роман)
Шрифт:
У Гастона застучало в висках. Планы убийства строил его новый фаворит граф де Монтрезор со своим кузеном, служившим Суассону. Кого они успели посвятить в свой заговор? И не поторопятся ли теперь вчерашние заговорщики донести обо всем кардиналу? Нетрудно догадаться, кого тогда запишут в главные виновники, тем более что Суассон упорно не желает породниться с Ришелье, всячески уклоняясь от брака с его любимой племянницей — госпожой де Комбале. Год назад в Венсенском замке умер Пюилоран, а сейчас, как говорят, там готовят апартаменты
Девятнадцатого ноября оба сокомандующих покинули армию: герцог Орлеанский выехал в Блуа, а граф де Суассон — в Седан, к герцогу Бульонскому.
Неожиданный отъезд обоих принцев заставил Людовика встревожиться. В Блуа поскакали гонцы с заверениями в том, что Гастону не о чем беспокоиться. Тем временем герцог Бульонский воспринял приезд Суассона как сигнал к действию. Он тотчас связался с королевой-матерью; Суассон отправил своего фаворита Александра де Кампьона к герцогине де Шеврез, чтобы «все подготовить», ждали только прибытия Гастона, и тогда можно выступать. Но тот не приехал: в феврале к нему в гости нагрянул старший брат с женой, прихватив с собой — на всякий случай — две тысячи солдат.
Гастон махнул на все рукой: в конце концов, ему не нужна была корона, он просто хотел жить в свое удовольствие. Людовик уплатил его долги и дал денег на перестройку замка в Блуа; он даже обещал признать его брак с Маргаритой Лотарингской, если тот будет снова заключен во Франции. Пока «маленькая Анжелика» тосковала в Брюсселе, ее супруг утешался в разлуке с хорошенькой дочкой местного мещанина — Луизон Роже…
Луиза поднялась с подушек, приблизилась к королеве и присела перед ней в реверансе.
— Ваше величество, прошу вас, выслушайте меня, — произнесла она звенящим голосом.
Все разговоры прекратились. Король удивленно обернулся.
— Говорите, дитя мое, — милостиво разрешила Анна.
— Ваше величество, я решилась, и ничто не заставит меня переменить мое решение, — заговорила Луиза, волнуясь. — Я прошу у вас позволения покинуть двор и удалиться в монастырь.
Фрейлины зашептались, прикрываясь веерами; Мари де Отфор обменялась торжествующим взглядом со своей подругой Шемеро. Король был как громом поражен.
— Разумеется, дитя мое, я не смею противиться воле Отца небесного, раз он призывает вас служить ему, — ласково проворковала Анна. Людовик был готов ее убить.
Луиза снова поклонилась и отошла в сторону. Разговоры возобновились, словно ничего и не случилось. Девушка все еще была здесь, но ее уже не замечали, как будто ее и не было.
Людовик, ловко лавируя, приблизился к ней.
— Одумайся, что ты делаешь! — прошипел он.
— Все решено, ваше величество; так будет лучше для всех, — тонким голоском отвечала Луиза.
— Ты не можешь бросить меня, — Людовик встал вполоборота, чтобы никто не видел его лица. — Ты нужна мне, я не смогу без тебя жить!..
Луиза смотрела на него недоверчиво. В ее больших наивных глазах застыл немой вопрос: правду ли он говорит? Но что тогда значит…
— Вы скоро уедете на войну, я все равно не смогу быть с вами, — прошептала она, опустив голову. — А здесь, без вас…
— Хорошо, — сдался Людовик, — поговори с моим духовником, отцом Коссеном. Он даст тебе добрый совет. Но что бы он ни сказал… — король запнулся. — Дождись моего отъезда…
Он побыл еще несколько минут, затем простился с королевой и ушел.
Ришелье явился к королю с докладом и протянул ему записку, в которой подробно излагал свои планы военных операций. Людовик положил ее на стол, даже не просмотрев. Он сидел в кресле вполоборота, закинув одну ногу на другую и подперев рукой подбородок, лицо его было напряжено, а вторая рука, напротив, бессильно свесилась вдоль туловища. Кардиналу была знакома эта поза.
— Право же, ваше величество, вам не следует принимать все так близко к сердцу, — мягко сказал он.
— Девочка хочет запереть себя в монастыре, — бесцветным голосом отозвался Людовик.
— Не пристало великому королю занимать свои мысли ничтожной девчонкой, — в голосе Ришелье зазвучали металлические нотки.
Людовик резко обернулся к нему и оттопырил нижнюю губу, как избалованный ребенок. Потом лицо его приняло обычное страдальческое выражение, взгляд потух.
— Вы правы, кузен. Займемся делами.
Сквозь цветные витражи часовни струился мягкий, теплый свет. Луиза де Лафайет и отец Коссен вышли из исповедальни. Священник смотрел на девушку ласково и сострадательно.
— Теперь вы все знаете, святой отец, — сказала Луиза, искательно заглядывая ему в глаза. — Скажите же, что мне делать?
Отец Коссен подвел ее к изображению Девы Марии.
— Спросите ее, — сказал он, — и вы услышите ее ответ в своем сердце.
Луиза опустилась на колени; священник отошел в сторонку и отвернулся. Через некоторое время девушка присоединилась к нему.
— Я решилась, — тихо произнесла она. — Мне только досадно, что мой уход доставит радость моим мучителям.
— Мы должны думать о том, какие наши дела доставят радость Господу, — возразил отец Коссен. — Отрешись от злобы, ненависти и гнева, гони их из своего сердца, пусть в нем останется только любовь.
При слове «любовь» на глаза Луизы навернулись слезы; священник заметил это и погладил ее по голове.
— Твоя любовь чиста, и должна такой остаться, — наставительно сказал он. Луиза слегка покраснела. — Нет ничего сильнее такой любви. Дурные помыслы отступают перед ней, как тьма перед светом. Ты кажешься себе слабой, дочь моя, но ты сама не знаешь, насколько ты сильна. Возможно, что благодать, сошедшая на тебя, коснется и того, кого ты любишь, зажжет и в его сердце светоч любви; и тогда и на него снизойдет Господне благословение…