Дьявол в музыке
Шрифт:
– Что за альбом? – немедленно спросила маркеза.
– С музыкальными заметками, что делал месье де ла Марк, и который маркез Лодовико позаимствовал без его разрешения.
Де ла Марк презрительно выдохнул, услышав эту безобидную версию событий, но ничего не сказал.
– Вы отрицаете это? – наседал Гримани. – Отрицаете, что пошли в комнату маркеза Ринальдо, чтобы узнать о своём альбоме?
– Отрицаю? Только огромное самообладание позволяет мне не рассмеяться над таким предположением.
Гримани бросил на него испепеляющий взгляд.
– Это напомнило мне о ещё одном вопросе: существует ли связь между Орфео и графом д’Обре? Месье де ла Марк говорит, что у графа был протеже-англичанин, что умел петь и жил в Италии как раз тогда, когда маркез Лодовико был убит.
Все вздрогнули. Маркеза посмотрела на де ла Марка с заинтригованным видом.
– Сейчас я с вами закончил, - сказал Гримани. – Вы не должны покидать виллу и не возвращаться в свои комнаты, пока я не позволю. Мне нужно обыскать помещения и ваши вещи.
– Это совершенно необязательное вторжение, - сказал Карло.
– Это решать мне, синьор граф, - Гримани повернулся к Беатриче. – Маркеза, я должен попросить вас пройти со мной в вашу комнату и посмотреть, не пропадали ли запасные ключи.
Маркеза склонила голову и вышла, Гримани и Занетти последовали за ней.
– Кровь Дианы! – взорвался Карло. – Какая наглость! Неужели он думает, что наши комнаты завалены окровавленной одеждой?
– На самом деле, - проговорил Джулиан, - я буду очень удивлён, если он найдёт хоть одно кровавое пятно.
– Что вы имеете в виду? – переспросил Флетчер.
– Если бы я готовил это убийство, вот что бы я сделал. Я бы пошёл в комнату маркеза Ринальдо в ночной рубашке и халате. Я бы запер дверь изнутри, чтобы никто не вошёл и не застал меня врасплох. Потом я бы разделся. Перерезав маркезу горло, я бы смыл кровь с себя кровь водой из умывальника. Потом я бы спокойно одел ночную рубашку и халат и ушёл бы. Если бы у меня было достаточно чёрное сердце, чтобы попытаться переложить вину на маркезу Франческу, то я бы сперва снял с шеи Ринальдо окровавленный ключ и отпер им замок, а только потом стал смывать кровь.
– Великолепная реконструкция! – воскликнул де ла Марк.
– Могу я сказать, mon vieux, что если вы и не совершали этого преступления, то должны были совершить его?
– Вы очень добры.
Карло побледнел.
– В ваших устах это звучит чудовищно настоящим.
– Сын мой, - дон Кристофоро положил ладонь на предплечье Карло, - нам нужно позаботиться о теле.
– Да, конечно, - Карло слегка встряхнулся и жестом пригласил дона Кристофоро следовать за ним. Священник покинул зал с благословением и шуршанием чёрной сутаны. Карло вышел следом.
Флетчер подошёл к Джулиану и МакГрегору.
– А что теперь будет с Лючией Ланди? Все как будто забыли о ней.
– Я не забыл о ней, мистер Флетчер, - сказал Джулиан, - но если Гримани забыл, то это к лучшему.
– Он вспомнит о ней очень скоро, - предрёк Флетчер.
– Но она уже ничем не может помочь. Гримани почти убедился, что Ринальдо убила Франческа. А если так, значит она убила и Лодовико. Если её арестуют, Лючия сможет раскрыть личность Орфео без страха, что его обвинят в убийстве.
– Мне не кажется, что Гримани готов арестовать маркезу Франческу, - сказал Флетчер. – Он вцепился в Беверли и меня, когда понял, что мы выходили из комнаты ночью.
– Он просто был скрупулезен. И он хочет выстроить обвинение против вас или де ла Марка, потому что считает одного из вас Орфео, которого он ненавидит за то, что тот ускользнул у него сквозь пальцы. Но доказательства против Франчески слишком весомы.
– Понимаю. Спасибо, мистер Кестрель, - Флетчер засунул руки в карману и ушёл, немного обнадёженный.
– Кажется, он очень заинтересован в этой юной леди, - заметил МакГрегор.
– Лючии? – Джулиан улыбнулся. – Да, видимо, она произвела на него впечатление.
– Но сделала она это пару дней или четыре с половиной года назад?
– Мой дорогой друг, я думаю это совершенно не имеет значения.
– Хорошо, а что тогда его имеет? Кто по-твоему убил Ринальдо и его отца?
Джулиан задумался.
– Я всё ещё считаю, что Франческа невиновна, но Гримани может оказаться прав, а я – ставить суждения о характере превыше фактов. Мысль о том, что она – убийца, просто не кажется мне правильной, - он замолчал, а потом уверенно продолжил. – Если Ринальдо и убила какая-то женщина, то это скорее маркеза Беатриче. Он оскорбил её, напомнил о её бездетности, угрожал отнять виллу. Именно по её настоянию он остался здесь, а не поехал в замок. Она говорила мне, будто боялась, что Франческа сделает что-нибудь ужасное, если останется с ним, но это могло быть частью её плана.
МакГрегор установился на него.
– Ты можешь обвинять её в убийстве – эту женщину, которой оказываешь такое внимание?
– Я оказываю ей внимание. Именно поэтому я так стараюсь заподозрить её. Это непросто.
МакГрегор сокрушённо покачал головой.
– Но во всём, что было сказано и сделано, нет доказательств против неё. У Карло был мотив не хуже. Как указал Гримани, Лодовико и Ринальдо стояли между Карло и богатством Мальвецци. Конечно, остаётся ещё сын Ринальдо…
– Никколо – ещё ребёнок, и Карло станет его опекуном. А дети умирают постоянно, от множества причин. Избавиться от него будет намного проще, чем от двух других жертв.
– Ты же не предполагаешь, что он может убить маленького мальчишку?
– Если считать, что человек мог застрелить брата и перерезать горло племяннику, то разве его остановит детоубийство? Но я не верю, что Карло совершил хоть одно из этих преступлений – по крайней мере, ради денег. В этом нет смысла. Когда Лодовико убили, Карло был по уши в долгах. Он мог бы убить брата, если бы эта смерть немедленно принесла что-то ему. Но я не верю, что он составил опасный план убийства, которое не принесло ему никакой выгоды – и, возможно, не принесёт. Он не мог рассчитывать, что у него будет возможность расправиться и с Ринальдо. Шанс мог не подворачиваться годами, а Франческа могла вернуться к Ринальдо или умереть – в любом случае, у племянника могли появится новые сыновья. Мальвецци – нетерпеливая порода, а хотя Карло кажется уравновешенным и рассудительным, он был не стал рисковать столь многих ради такого далёкого приза, который может и не получить.