Дьявол в музыке
Шрифт:
МакГрегор всплеснул руками.
– Но кто-то же совершил эти убийства!
«Да, - подумал Джулиан, - и чем быстрее мы поймём, кто это, тем лучше. Убивать в доме, полном людей, прямо под носом у Гримани, необычайно безрассудно. Наш убийства становится смелее… или отчаяннее. И один дьявол знает, что он или она сделает дальше».
Тело Ринальдо увезли в Соладжио на задрапированной чёрным лодке, в которой плыли дон Кристофоро и доктор Куриони. Гости виллы, что собрались на террасе увидеть отбытие, мрачной толпой вернулись внутрь, подобно узникам, что возвращаются с прогулки. Тогда на виллу вернулся Валериано.
Он вошёл в Мраморный зал в сопровождении четырёх жандармов, как раз в тот миг, когда сверху спускалась Франческа под конвоем ещё двух.
– Пьетро! – воскликнула она, и бросилась бы в его объятия, но солдаты, повинуясь жесту Гримани, загородили её пути. Она с мучительным нетерпением смотрела поверх скрещённых штыков.
– О, любовь моя, что ты здесь делаешь? Я думала, ты уехал! Почему ты под стражей?
Взгляд Валериано бесстрастно скользнул по ней и её конвойным, потом обратился к другим гостям, стоявшим вокруг как греческий хор, и, наконец, остановился на Гримани.
– Вы посылали за мной, синьор комиссарио?
– Почему вы всё ещё в Соладжио? – отчеканил Гримани. – Я полагал, вы собирались вернуться в Венецию.
– У меня осталось здесь незаконченное дело, синьор комиссарио.
– Какое?
– Маркез Ринальдо был ещё жив, синьор комиссарио.
Повисло потрясённое молчание.
– Что вы сказали? – резко спросил Гримани. – Вы хотите сказать, что имеете какое-то отношение к его смерти?
– Я хочу сказать, что это я убил его, синьор комиссарио. Я думаю, вы знаете это. Разве не для этого вы послали за мной людей?
– Это неправда! – закричала Франческа. – Он говорит это просто, чтобы защитить меня!
Валериано обратил на неё невидящие, мёртвые глаза.
– Ты здесь не при чём.
– О чём ты говоришь? – её голос дрожал. – Что с тобой?
– Прости, - тихо сказал он, - я многое должен тебе рассказать.
Она подняла трясущиеся руки ко лбу.
– Этого не могло произойти. Все и всё вокруг просто сошли с ума…
– Это очень удобное признание, синьор Валериано, - вмешался Гримани, - но у вас есть мотив лгать. Мне не нужен подозреваемый, которого я не смогу осудить.
– Вы не верите мне? – Валериано сунул руку во внутренний карман сюртука. Жандармы с обеих сторон сделали шаг к нему. Но певец лишь слабо улыбнулся.
– Это не оружие. Я достану её очень медленно.
Как и обещал, Валериано вынул и показал всем кремовую лайковую перчатку, украшенную вышитыми зелёным шёлком листьями мирта и рубиновым сердцем, пронзённым бриллиантовой булавкой.
– Откуда у вас это? – воскликнул Гримани.
– Она принадлежит мне. Это пара к той, что я оставил на пороге маркеза Мальвецци в ночь перед его убийством.
– Вы хотите сказать, что это вы убили его?
– Да, синьор комиссарио.
– Нет, Пьетро! – Франческа схватилась за скрещённые штыки, что разделяли их, - Не делай этого…
– Франческа, - сказал он, - отпусти штыки.
Она подчинилась. Несколько капель кровь сорвались с её пальцев на мраморный пол. МакГрегор шагнул к ней, взглядом требуя от солдат не мешать. Он взял её руки, осмотрел порезы и остановил кровь своим платком.
Франческа вовсе не обратила не него внимания.
– Я не позволю тебе сделать это! Я не позволю тебе жертвовать собой ради меня!
– Я же сказал, - устало повторил Валериано, - ты здесь не при чём. Я решил убить Лодовико Мальвецци задолго до того, как познакомился с собой.
– Почему? – спросил Гримани. – Что связывало вас с Лодовико Мальвецци?
– Он был моим злейшим врагом, - спокойно сказал Валериано, - а также моим отцом.
Глава 32
– Отцом! – Карло сделал шаг вперёд в изумлении уставился на Валериано. – Это не может быть!
Все остальные глядели на этих двоих, сравнивая. Джулиан понял, что по-новому смотрит на графа и певца. Он никогда не задумывался о том, сколько в них сходства – в приятной внешности Валериано и, конечно, в его росте. Да, кастраты часто бывали высоки. Но в его элегантной фигуре, лёгкой грации и манере гордо держать голову будто отражался Карло, которым был очень похож на своего покойного брата.
Гримани спросил Карло и Беатриче:
– Маркез Лодовико когда-нибудь давал хоть один намёк, что этот человек – его сын?
– Нет, никогда, - ответил Карло.
Беатриче медленно и молча покачала головой.
– Он не знал, - хладнокровно пояснил Валериано.
– Но… но это значит… - Франческа запнулась, - что я сбежала с …
– Братом мужа, - подсказал Валериано. – Единокровным братом. Да.
Франческа так затряслась, что МакГрегор положил руки её на плечи.
– Этой женщине нужно лечь, - сказал он Гримани, - а мне – перевязать её порезы.
– Мы пойдём в гостиную, - сказал Гримани. – Вы сможете позаботиться о ней там. Я хочу, чтобы она присутствовала, когда я буду допрашивать синьора Валериано, чтобы увидеть, что она думает о его рассказе.
Через несколько минут все собрались в гостиной. Франческа лежала на диване, её глаза были пусты от потрясения. МакГрегор дал её глоток вина, но это не вернуло цвет её лицу. Когда он пододвинул стул, устроился рядом и взял её руку, чтобы наложить пластырь, она подчинилась, точно кукла.
Валериано стоял спиной к камину. С каждой стороны от него было по два жандарма. Гримани встал перед обвиняемым, не сводя с него холодных, оценивающих глаз. Занетти устроился на оттоманке с переносным столиком на коленях. Беатриче заняла кресло и сложила руки на коленях, сдержанная и безмолвная, будто ожидала поднятия занавеса в «Ла Скала». Карло, Джулиан, де ла Марк, Флетчер и Сент-Карр устроились где кто. Присутствовал даже Донати, что сел в углу вместе с Себастьяно.