Дьявол в руинах
Шрифт:
— Отойди в сторону, — приказываю я ему.
Я должен вырвать ему позвоночник за то, что он недостаточно внимательно следил за ней, но ужасная правда в том, что я просто хочу убить его, чтобы у Бриа не было ни единого шанса выполнить свою угрозу трахнуть охранников.
Когда я закрываю за нами дверь, Бриа цепляется за мою расстегнутую рубашку.
— Я не хочу оставаться одна, — шепчет она.
Я двигаюсь к ее пушистой кровати и откидываю плед из гусиного пуха, прежде чем уложить ее на матрас. Я натягиваю прохладную простыню ей до талии, убирая с глаз долой соблазн ее полуобнаженного
Ее рука ловит мою.
— А что, если я попрошу тебя поцеловать меня?
Я сжимаю ее руку, не в силах смягчить свою реакцию.
— Братья не целуют сестер. — Ее насмешка — легкий вздох в затемненной комнате.
— Ник, по крайней мере, я не хочу, чтобы мой свадебный поцелуй был первым.
Мои мысли приобретают такой темный оттенок, что сам дьявол вздрогнул бы.
Безумные мысли, проносящиеся в моей голове, заставили бы Брию бежать.
Я мог прямо сейчас закрыть ей рот рукой и прижать к кровати. Я мог задрать ее рубашку. Сорвать трусики с ее бедер. Я мог оказаться внутри нее и разорвать нежную преграду, поддерживающую ее целомудрие, менее чем за три секунды, а мой член был бы измазан в ее девственной крови.
Мой член становится твердым от этой извращенной мысли, а пирсинг Ападравии на уздечке моего члена трется о боксеры, и возбуждающее трение подталкивает меня слишком близко к краю.
Отпустив ее руку, я поворачиваюсь к кровати и хватаюсь за изголовье, чтобы не дотронуться до нее. Мое дыхание учащается, когда огонь вспыхивает в моих надпочечниках и прокачивает по моей крови пьянящую смесь желания и ее соблазнительного аромата гардений и ванили.
Одной рукой я обхватываю ее щеку и прижимаю большой палец к ее подбородку. Она разводит колени под простыней, и безрассудное желание раздвинуть ее бедра и прикоснуться к ее бокам проникает в меня с такой силой, что рука, ухватившаяся за изголовье кровати, едва не ломает дерево.
С ее ароматом, обжигающим мое горло, я наклоняюсь и опускаю легкий поцелуй на ее лоб.
— Прими этот поцелуй в лоб, — говорю я ей, декламируя строчку из стихотворения, которое она не вспомнит утром. — И расставаясь с тобой сейчас… — Я глубоко вдыхаю. — Это все, что я могу предложить тебе, ангел.
Монстр внутри меня рычит, разъяренный моей слабостью.
Ее глаза закрываются, алкоголь окончательно усыпляет ее. Я отпускаю изголовье и отступаю назад. Я не прекращаю двигаться, пока не окажусь за пределами ее комнаты, а между нами не окажется дубовая дверь и ее телохранители.
Возможно, это был всего лишь мягкий поцелуй в лоб, и не то, что Бриа посчитает своим первым поцелуем, но он абсолютно мой. Поцелуй, который разорвал мой мир на две части и запечатал мою судьбу.
Она — мой берег, измученный прибоем.
Этой свадьбы не будет.
Я окрашу мир в красный цвет кровью всех до единого Карпелла и Кассатто, если это потребуется, чтобы удержать ее.
Если для этого мне придется стать самим дьяволом, пусть так и будет.
Глава 7
МЕНЯ ОКРУЖАЕТ ШУМ ПРИБОЯ НА БЕРЕГУ
Брианна
Свадебный
— Мне нравится, — говорю я, улыбаясь сквозь муки этой процедуры.
Сабина — племянница моей матери и моя двоюродная сестра — откладывает образец в сторону и выбирает другой. Этот — из белоснежного льна.
— Для салфеток? — Я сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в мягкую плоть, пока сдерживаю улыбку. Острая боль более терпима, чем просмотр сотен образцов платьев, столового текстиля и цветочных композиций.
— Подойдет идеально. — Я расплываюсь в улыбке.
Она издаёт резкий вздох в знак неодобрения, но кладёт образец на стопку.
Я проверяю время на телефоне, не зная, как долго еще смогу терпеть эту шараду. Весь поздний завтрак, посвященный подготовке к свадьбе, я находилась в оцепенении. Невозможно сосредоточиться на цветочных композициях и образцах тортов, когда мои мысли настолько поглощены прошлой ночью.
Бывали моменты, когда границы размывались, и я не была уверена в том, что было на самом деле: то ли я просто играю роль и притворяюсь опьяневшей, чтобы ослабить защиту Ника, то ли я действительно выпила слишком много вина.
Я дотронулась до виска, когда меня охватило головокружительное чувство. Нехотя я тянусь к стакану с водой и делаю глоток, пытаясь прогнать мысли, которые так и норовят перепутать детали. Прикосновение Ника, когда он схватил меня за челюсть, яростная потребность, скрывающаяся за его потемневшими глазами, заряженный ток сексуального напряжения между нами.
Ничто из этого не выглядело ни организованным, ни платоническим.
Несмотря на мои убеждения, во мне живет чувство вины. Пока я думала о том, как его убить, он читал поэтические строфы и смотрел на меня так…
Я ненадолго закрыла глаза, чтобы собраться с мыслями.
Несмотря на это, я знаю, что это наивно. Он наверняка будет читать мне те же прекрасные строки, пока будет выкачивать жизнь из моего тела.
Мне нужно сосредоточиться и укрепить свою защиту, а это значит не дать Нику доступа к той части меня, которая все еще желает его.
Мысленно игнорируя вчерашние слова, сказанные им Луке, я стираю вчерашние горячие взгляды холодных, безжалостных глаз, к которым я уже привыкла.
Ревнивая ярость Ника казалась неподдельной, но только потому, что он был принципиальным человеком. Притязания на владение женщиной больше говорят о его самолюбии, чем о его чувствах к настоящей женщине.
А у Ника гораздо больше опыта… во всем. Я не собираюсь соблазнять его, как какого-нибудь завзятого пьяницу из студенческого братства. У него гораздо выше устойчивость к алкоголю и женщинам вообще. Он слишком строг и решителен, чтобы напиваться до беспамятства. Я никогда не видела, чтобы он терял контроль над собой. Никогда. Так что если мне не удастся заставить его ослабить бдительность с помощью алкоголя, то мне нужно, чтобы он потерял голову от вожделения.
Из коридора доносится грохот: в бальном зале начинается уборка после вчерашнего маскарада. Весь особняк кишит людьми, а Ника я так и не увидела.