Дьявол в руинах
Шрифт:
— Не понимаю, как я могу заставить тебя что-то сделать, Ник, — говорю я, глядя на него сквозь ресницы и выгибая спину. Его взгляд скользит вниз, и мои соски твердеют под его пристальным взглядом. — Как невинная девочка может заставить взрослого мужчину сделать то, чего он не хочет?
— Хм… — Он хмыкает, медленно кивая головой. — Так вот как ты собираешься играть следующие пару недель. Будешь вести себя как соплячка, и все мужчины в твоей жизни будут жестоко убиты.
Ток ярости закипает в моей крови. То, что я несу ответственность
— Ты убиваешь людей каждый день, — говорю я, вызывающе поднимая подбородок и отталкиваясь от бортика. Ложась на воду, я плыву в обратном направлении. — Весь ваш мир — это мужская война. Я существую в нем лишь для того, чтобы меня трахали. Так что, если я могу хоть что-то сказать о том, когда и с кем… — Я бросаю целенаправленный взгляд на своего телохранителя. — Тогда я скажу это.
Чтобы подчеркнуть свою мысль, я протягиваю руку и развязываю шнурок бикини на шее.
Я слышу, как Ник шумно вдыхает воздух, а его ноздри предупреждающе раздуваются.
— Бриа… — Но я уже потянула за шнурок. Топ спускается, и я смело протягиваю руку между лопатками и дергаю за вторую нитку. Грудь погружается под воду, я ухмыляюсь ему и протягиваю белый бикини-топ, а затем бросаю его в глубокий конец бассейна.
Его красивые черты лица приобретают смертоносное выражение, а угольные глаза темнеют до кромешной тьмы, от которой по воде, омывающей мою кожу, пробегает ледяная рябь. Внезапно я жалею о своих словах и боюсь близости Вито к Нику, и почти прошу его уйти…
— Убирайся к чертовой матери. — Ник направляет команду на моего телохранителя, но его темные глаза не отрываются от моего лица.
Вито колеблется у входа в бильярдную, не решаясь оставить меня наедине со сводным братом, который в данный момент выглядит более чем не в себе.
— Если ты сейчас же не уберешься к чертовой матери… — Ник обращает всю силу своей злобы на Вито: — Я вырву твои чертовы глаза из черепа.
Бросив на меня последний вопросительный взгляд, Вито дожидается моего отрывистого кивка в знак согласия, после чего говорит:
— Если вам что-нибудь понадобится, мисс Кассатто, я буду снаружи с Данте. — Последнюю фразу он произносит, бросив прищуренный взгляд на Ника, что является своеобразным предупреждением. Затем он выходит из комнаты.
Ник не показывает, что боится двух мужчин, стоящих снаружи. Он медленно поднимается на ноги, затем достает из-за пояса брюк нож в ножнах.
Тревога ледяными струйками бежит по моему позвоночнику. Я мечусь по глубокому краю бассейна, отталкиваясь все дальше, отчаянно пытаясь добраться до мелководья, где смогу устоять на ногах.
Не отрывая от меня своего лазерного взгляда, Ник кладет нож и его чехол на стол. Затем он делает три резких шага вперед, распахивая при этом воротник своей белой рубашки, и, не доходя
Мое сердце быстро бьется в груди, когда Ник ныряет в бассейн.
— Вот дерьмо. — Я кручусь и тянусь вверх, отталкиваясь ногами, пока плыву. Каждый гребок кажется мне свинцовым, руки дрожат, ноги отяжелели от воды.
Он даже не потрудился снять обувь, и все же он, как ракета, рассекает воду, настигая меня. Когда он выныривает на поверхность, паника охватывает мои конечности. Я вскрикиваю и ухожу под воду, заглатывая полный рот хлорки.
Его сильная рука обхватывает мою талию, и вытаскивает на поверхность. Прижав меня спиной к своей груди, он наступает на ноги и удерживает меня над водой. Он буксирует меня к тому месту, где можно коснуться дна.
Он не отпускает меня. Его предплечье обхватывает мою грудную клетку, и ощущение того, что моя грудь упирается в его руку, лишает меня всех рациональных мыслей.
— Не двигайся, — требует он, его тон — глубокий гул в моей спине.
Я вдыхаю дрожащий воздух, чтобы наполнить горящие легкие, и бормочу:
— Я не могу… я не могу коснуться дна.
— Прекрати извиваться, Бриа… черт возьми. — Рычание вырывается на свободу, и я чувствую, как напрягаются его мышцы.
Он издает яростный стон и обхватывает меня второй рукой. Его промокшая рубашка обтягивает мою грудь. Он стягивает спину, фактически закрывая меня, а рубашкой обматывает вокруг, как топ. Она связана так крепко, что я не знаю, из-за давления рубашки или из-за страха, но внезапно дышать становится слишком трудно, и я теряю способность бороться и расслабляюсь в его объятиях.
Его тяжелый выдох овевает макушку моей головы, его сердце диким зверем бьется о мою спину. Я должна быть в ужасе, и я в ужасе, но больше меня пугает то, что я почувствую, когда он наконец отпустит меня.
— Ты закончила показывать свою задницу? — спрашивает он. Я сглатываю, преодолевая боль в горле.
— Напоминаю, это мое тело. — Он усмехается, и от его мягкого голоса у меня замирает живот.
— Еще раз посмеешь раздеться при любом мужчине, — говорит он, и угроза сопровождается сжатием его руки вокруг моей талии, — и я оставлю отпечатки рук на обеих твоих щеках.
Волнение охватывает мою кровь. Я чувствую его предупреждение до самой глубины души, и мои внутренние стенки пульсируют глубокой болью в ответ.
Он отталкивается от дна бассейна и переводит нас вброд к бортику, где я могу ухватиться за поручень. Я кашляю, упираясь локтем в каменный выступ, и бросаю на него взгляд.
— Ты угрожаешь мне, как будто мне есть что терять.
Встав, Ник вытирает лицо руками. Поверхность воды огибает его подтянутый живот, татуировки потемнели от воды. Мой взгляд непроизвольно пробегает по рисунку, покрывающему его грудь и руки. Влажный блеск его худощавого тела вызывает во мне что-то нечистое.