Дьявольская рулетка

Фитцек Себастьян

— Представьте себе, что судьба дала вам шанс повернуть время вспять. Вы можете спасти свою дочь. Но вы не можете поднять на плот обоих детей. Там нет места, и он может пойти ко дну. Вы смогли бы снова столкнуть Катарину и взять на борт Сару?

— Нет!

— Значит, вы предпочтете обречь на смерть Сару?

— Нет, конечно нет, — задохнулась Ира. — Что же это такое?!

— Мне жаль, я не хочу вас мучить, Ира. Я лишь отвечаю на ваш вопрос. Почему я сегодня вынужден так действовать, даже если Леони возненавидит меня за это? Всем нам приходится

иногда брать на себя то, чего мы вообще-то совсем не хотим. Вещи, которые причиняют боль другим. И которых не принимают даже те люди, которым мы делаем добро. Вы только подумайте о плоте. Я уверен, Катарина потом возненавидела бы вас, если бы вы не спасли Сару. Ведь ценой спасения Катарины было бы вечное сознание того, что она продолжает жить ценой смерти сестры.

Боль пронзила руку Иры, при этом сама она чувствовала себя так, словно Ян ткнул ее иглой в глаз, чтобы шприцем ввести свои злые мысли ей прямо в мозг.

«Одна выжила и ненавидит свою мать. Если бы ты знал, насколько ты близок к истине», — подумала Ира и только сейчас заметила пятно крови на корочке акта вскрытия. Слушая, она порезалась о страницу.

— Ира, вы поняли? У меня нет выбора. Я вынужден это делать. Мне все равно, что об этом подумает Леони.

— Но что дает вам такую уверенность в том, что она еще жива? У вас есть доказательства?

Ира сунула пораненную мякоть ладони в рот, как дольку лимона, перед тем как влить туда текилу. Кровь имела приятный железистый привкус и напомнила ей о пистолете у нее на кухне.

— Да. Много. У меня есть многочисленные доказательства.

— Какие?

— Она мне звонила.

— Когда?

— Спустя полчаса.

— Полчаса после чего?

Ира задавала вопросы молниеносно, чтобы ни в коем случае не позволить разговору прерваться.

— После предполагаемого несчастного случая. Я как раз накрывал стол на террасе. Мы собирались поужинать. Этот день должен был стать особенным.

— Но она не пришла?

— Да. Все было готово. Еда, шампанское. Кольцо. Как в кино, понимаете? И тогда позвонила она.

— Что она сказала?

— Ее было очень плохо слышно. Связь все время прерывалась. Но это однозначно была Леони. Вдруг в дверь постучали, я открыл, и полицейский объявил мне, что моя невеста умерла. Теперь объясните мне, как такое возможно? Как мы могли с ней говорить, если ее машина уже давно сгорела?

— Откуда вы знаете, что это не была магнитофонная запись?

— Кто мог бы сыграть со мной такую жестокую шутку? Кроме того, это совершенно исключено. Она отвечала на мои вопросы.

— На какие?

— Я спросил, плачет ли она, и она это подтвердила.

«Интересно, — подумала Ира. — Или Ян абсолютно безумен, или это на самом деле была не запись. Вероятнее первое».

— И как звучал дальнейший разговор?

— Мне, конечно, хотелось знать, что случилось. А прямо перед этим я понял только одно-единственное слово: «мертва».

— «Мертва»?

— Да. Но она этого больше не повторила.

Вместо этого она сказала, что я не должен ничему верить.

— Что она имела в виду?

— Не имею представления. «Не верь тому, что они тебе скажут», — это были ее последние слова. И я больше ничего от нее не слышал. Секундой позже полицейский постарался внушить мне, что Леони давно умерла.

— Но вы не поверили?

— Я знаю, что вы сейчас думаете. Что я был травмирован. Что я погрузился в вымышленный мир, после того как получил известие о смерти. Но это было не так.

— Что дает вам такую уверенность? — спросила Ира.

— Все. Акт вскрытия, например.

Ира уставилась на открытую папку. Пятно крови на странице приняло форму отпечатка пальца.

— А что с ним такое?

— Оно подделано. Взгляните в «Особые приметы».

Ира открыла папку и пролистала до указанного места.

— Там ничего нет.

— Вот и доказательство.

— В каком смысле?

— Знаете, что я обнаружил спустя неделю после похорон в куртке, которую Леони при мне повесила в шкаф? Маленький конверт с запиской.

— А что там было?

— «Не открывать до дня рождения». Это был подарок. Я, конечно, не дождался. Я открыл конверт, и оттуда выкатилась трубочка с тестом.

— Вы имеете в виду, она была…

— Беременна, — закончил Ян. — Точно. И если дурацкий тест на беременность это показал, то как этого мог не заметить врач, проводивший вскрытие?

11

Ира сидела на опущенной крышке унитаза и вынимала из упаковки последнюю таблетку.

«Возможно, я хотя бы одну из них заброшу внутрь», — подумала она и положила голубую пилюлю на язык. К счастью, она обнаружила успокоительное средство в одном из многочисленных карманов своих брюк. Сразу после последнего разговора с Яном она пошла в туалет, чтобы вызвать приступ рвоты. Но, кроме небольшого количества желчи, ей не удалось ни от чего избавиться. В том числе и от той тошноты, которую носила в себе и причину которой не могла точно определить. Было ли это из-за мертвого курьера UPS? Из-за сумасшедшего в студии, который копался в своем прошлом? Из-за Китти, с которой у нее все еще не было контакта? Ира сглотнула и не удивилась бы, если бы ее гортань взвизгнула, как ржавая велосипедная цепь. Таблетка не глоталась.

Она вытянула правую руку на уровне глаз, стараясь, чтобы она при этом не дрожала. Напрасно. С тем же успехом она могла сидеть и ждать, что Ян откажется от своего намерения.

Ей нужен был глоток спиртного или как минимум этот транквилизатор. Иначе она не вынесет следующего разговора с этим психопатом. Не говоря уже о том, чтобы вытащить оттуда свою дочь.

Ира прислонилась головой к косяку двери туалета и начала смеяться. Сначала тихо, потом все громче. Ситуация была невероятной! Именно в тот момент, когда у нее на языке была успокоительная таблетка, она перестала владеть собой.