Дьявольский план
Шрифт:
— Не только, — в свою очередь мягко растянул губы в улыбке зам Корниенко, — скучно было одному ехать, думаю, почему бы не поболтать с такой симпатичной фотокорреспонденткой?
Конечно, с этим верзилой-телохранителем и мелкоголовым шофером ни о чем не поговоришь.
— Ну так что, окажете мне услугу? — Михаил Францевич повернул голову и в упор посмотрел на меня.
Не знаю, как вы, а я всегда немного теряюсь, когда на меня так пристально, да еще с такого ничтожного расстояния смотрит какой-нибудь знойный брюнет, да еще как смотрит!
— Хорошо, — смутилась я, — правда…
— Что правда? —
— Мы с вами, как бы это сказать, не очень гармонично будем смотреться…
Я на самом деле закомплексовала по поводу моего спортивно-джинсового прикида, представляя, как мы выйдем из машины, как войдем в супермаркет: одетый в дорогое английское пальто Оленич и я — в своей простенькой курточке и джинсиках. Да ладно тебе, мысленно обратилась я к себе, фигура у тебя — слава богу, джинсы сидят как влитые, и кроссовки классные!
— Да перестаньте, — с томной усталостью произнес Михаил Францевич, — вы отлично выглядите.
— Спасибо за комплимент! — широко улыбнулась я, ловя на себе заинтересованный взгляд Францевича.
Я ему определенно нравлюсь — стал бы он приглашать меня в машину из-за одного желания прослыть джентльменом. Мужская галантность, как не раз убеждалась я на практике, имеет определенную мотивацию и цель — завоевать женскую благосклонность.
— Как вы думаете, что из одежды лучше подарить… — вознамерился было великодушно взять меня в советчицы Михаил Францевич, но пиликанье сотового во внутреннем кармане его шикарного пальто повелевало отсрочить ознакомление с моим компетентным мнением по крайней мере на несколько минут. — Слушаю. Да, Глеб Филимонович… Нет, приказа еще не было.., да вы не волнуйтесь, Юрь Назарыч сам с вами свяжется.., да-да, конечно, конечно… Нет, в этот раз все будет слаженно, я вас уверяю. Кто? А-а, — понимающе затряс головой зам Корниенко, — если что, вас известят, да, да, отдельно.., угу, да…
Я чуть не подпрыгнула: что это за Глеб Филимонович и сколько таких Глебов Филимоновичей может быть в Тарасове? Сочетание весьма редкое… Уж не Саблин ли это? Что это значит? А это значит, что Корниенко по крайней мере в бизнесе имеет какие-то отношения, деловые, по всей видимости, с кандидатом в депутаты от «Народной власти» — Саблиным Глебом Филимоновичем. Ну и что? Кто запрещал бизнесменам дружить с политиками? А если два бизнесмена стоят по разные стороны партийной баррикады? Бизнес есть бизнес. И все-таки… — Неважно, что там Вадим Михалыч говорит, — раздраженно продолжал зам Корниенко, — если же нужна какая-то дельная информация, обращайтесь к Супруну, он с сегодняшнего дня вместо Петрова… нет, сегодня вряд ли, до свидания, — Оленич отключил мобильник.
Я опять чуть не вскочила с сиденья — надо же, какая впечатлительная! Есть чем впечатлиться: оказывается, и Супрун связан по бизнесу с Корниенко, и… Чижиков.
Чижик, чижик, где ты был?
— Так что из одежды лучше подарить женщине на тридцатилетний юбилей? — снова спросил меня Оленич.
Шубу норковую, хотелось выпалить мне. Пошел ты со своей женой и со своими подарками…
— Какой-нибудь шикарный вечерний туалет, а если отвлечься от тряпок, то — украшения из драгоценных металлов или.., духи.
— Духов у нее — тьма, украшений — тоже, а вот какое-нибудь
Я надеялась, что он остановится на побрякушках или парфюмерии и мне не придется двадцать раз переодеваться и демонстрировать Оленичу, как сидит на мне то или иное платье.
Слава припарковал «Форд» на стоянке перед супермаркетом, и мы с Францевичем двинулись к огромному пятиэтажному зданию. Оленич оставил телохранителя в машине. Мы поднялись по эскалатору сразу на третий этаж — я посоветовала сделать именно так, потому что на двух нижних этажах располагались отделы с турецким и корейским шмотьем.
Мы обошли несколько отделов, оглядели десятки манекенов, но не нашли ничего стоящего. Поднялись на четвертый этаж. Здесь наше внимание привлекли два вечерних туалета — длинное темно-синее платье с боковым разрезом и открытой спиной и черное бархатное миди с глубоким, чуть не до пупка, треугольным вырезом.
Я померила и то и другое. Францевич ждал меня у занавеси примерочной, потом, когда я извещала его о своей «боевой» готовности, нетерпеливо отодвигал занавеску и пялился на меня. Его бледное лицо приобретало сластолюбивое выражение, холодный пламень глаз готов был оставить на моем теле и нежной материи вечерних платьев обугленные дырки.
— Ну как? — спросила я упавшим голосом, когда мы уже обошли весь пятый этаж и надолго зависли в одном модном отдельчике в глубине зала.
На этот раз я примеряла темно-вишневое атласное миди на тонких лямочках.
— Неплохо, но не то, что надо, — с сожалением покачал головой Францевич.
— Я даже не могла предположить, что вы такой дока в том, что касается женских нарядов, — доведенная до полного изнеможения, с язвительной усмешечкой поддела я Михаила Францевича.
Примеряя следующее платье, я попросила Францевича застегнуть «молнию» на спине. Он смело вошел в примерочную, но вместо того, чтобы исполнить мою просьбу, прижался ко мне и стал осыпать поцелуями мою голую спину. Я хотела закричать, оттолкнуть его, но вовремя спохватилась — мы ведь не в отдельной комнате, а в тесной примерочной, и кругом люди.
— Михаил Францевич, — зашипела я, уворачиваясь от его сухих горячих губ, — перестаньте, вы меня не за ту принимаете!
— За ту, за ту… — он не прекращал целовать меня.
Потеряв голову, он резко развернул меня лицом к себе, с жаром привлек к груди и зажал мне рот долгим поцелуем. Его руки легли мне на ягодицы…
— Да вы с ума сошли! — задыхаясь от возмущения, уже громче прошептала я.
— У тебя прекрасная грудь, упругая попка, а губы — просто чудо, — оторвавшись от моего рта, дрожащим голосом проговорил он.
— А ваша жена? — наивно спросила я.
— Черт, ты можешь помолчать?
— Вы скоро? — раздался за занавесью спасительный голос продавщицы.
Францевич выпустил меня из объятий.
— Извините, — глухим виноватым голосом сказал он, — вы правы, у меня действительно крыша съехала…
— Так вы остановили выбор на каком-нибудь платье или пойдем дальше? — более миролюбиво спросила его я.
— Возьмем то, бархатное, на четвертом этаже.
Я облегченно вздохнула.
С упакованным платьем мы спускались вниз, когда Оленич взял меня за локоть и увлек в сторону бара.