Дыхание Голгофы
Шрифт:
– Власов моя фамилия. Начальник участка. Вас тут много ходит уговорщиков и тот хороший, и этот. А мы про себя думаем, какая нам разница? Старого мы хоть знаем. Сказать, чтобы он за нас пасть рвал там наверху?! Да нет, вроде. Но на все наши мероприятия приходил. Бывало, подарки вручал, грамоты. А вот вы - бывший военный, хороший, как пишут, доктор. Оно вам надо - наше дерьмо разгребать.
И сел. В зал упала гробовая тишина.
Тут вскакивает какая-то дамочка в рабочем халате.
–
В зале зашумели.
– Вас тут обещалкиных бродит много. Пока до власти не дорвались…
– У нас подстанции на ладан дышат. Оборудование на последнем издохе…
– Одни сказочники кругом, а как жили в дерьме, так и живем. Занимались бы вот своим делом. Нам и этого достаточно. По горло.
– Все только под себя и гребут…
И т.д. и т.п.
Мы переглянулись с председателем профкома. На его лице запеклась какая-то извиняющаяся ухмылка. Он встал, поднял руки.
– Прошу успокоиться. Имейте уважение к человеку. Если кто хочет выступить, говорите по существу и конкретно. Нечего тут базар устраивать. Я не знаю, о чем вы там думаете, но у нас гость. И, похоже, с добрыми намерениями.
– Можно я, Рубен Рафаилович, - встал с того же первого ряда седоволосый пожилой мужчина. – Я главный инженер Иван Егорович Селедцов. Что ж мы такие негостеприимные, товарищи. Пришел к нам человек, который хочет руководить городом. Рассказал о своей программе. Молодой, энергичный, прошедший войну. Имеет ранение.
– А чего он не в форме? – перебил с галерки женский голосок.
– Наверное, он поскромничал показать свои награды, - продолжил спокойно главный инженер. – И вдруг повернулся к «рыжему образине». – А ты, Власов, меня не удивил. Знаю я о твоем кумовстве в администрации кое с кем. Не торопись с выводами. Как бы потом стыдно не было. – И к залу – Ну что касается частого посещения Главой нашей организации, и какой-то особой помощи вот, ей-богу не припомню. Ну, бывал один раз на день Энергетика, а второй, когда мы юбилей свой отмечали. И все. В основном замы да помы с какими-нибудь своими интересами. Пока я вижу свежего и, похоже, честного человека. Я останусь при своем мнении.
И сел.
– Давайте перейдем к вопросам, - сразу подхватил председатель профкома… И дальше окончание встречи прошло в деловом русле.
Мы потом немножко отдохнули за чаем в кабинете профкома. А уходя, Кочерян сказал, как бы извиняясь:
– Власов хорошо поработел среди своих. Наверное за какой-то интерес. Ну я думаю основная масса вам симпатизирует и потом, слово главного инженера дорогого стоит. И хотя бы уж потому, что у него сын погиб в Афганистане.
16
Кажется, с того самого памятного посещения мною Главы ничего не изменилось. Встречи по нескольку раз на день продолжались без всяких преследований и мелких пакостей со стороны претендентов. Успокоился ли мой соперник? Постиг ли правила игры, выработал ли на финал новую тактику или затаился? Бог весть… только в который уж раз он поменял имидж – теперь Глава давал интервью за рулем стареньких «Жигулей», рисовался в джинсах и выступал на утренниках в детских садах в роли доброго папочки. И даже играл на гитаре. Откровенно говоря, за его перлами придирчиво следила только Фрося. Как-то потерялась острота.
Впрочем, я погряз во встречах. Они сейчас косяком шли в бедных рабочих поселках. Сюда я приезжал в форме, однако народ здесь не пылал ненавистью к местной власти, хотя разруха так и бросалась в глаза. Для основной массы коммунистическое прошлое было по большому счету «потерянным раем». Где воровали «не густо», а если и воровали, то уже не забывали тех, кто рядом. Поэтому и кандидата от компартии тут принимали хлебом-солью. Нас - осторожно, хотя и под горячие аплодисменты. Можно было усомниться в их искренности, ибо аплодисментами, да еще и стоя здесь встречали и действующего Главу. Очень может быть из холопской инерции.
– Окраины блюдут власть. Там мы много не «накуем», - говорила после таких встреч Фрося. – Поселки не разумом голосуют, не сердцем, а страхом.
Хотя встречи Главы в отличие от всех других проходили здесь с помпой. Жирно смазывались агитационной литературой, стендами «с диаграммами роста», ну и буклетами дел праведных «во имя и во благо» города и людей. Речь кандидата остро пересыпалась современными лозунгами о демократических ценностях и правах человека. А «на бис», само-собой развивалась тема «уверенности» в завтрашнем дне. Трудно тут не впасть в искушение. Но мы понимали, здесь коммунисты возьмут свое. Глава будет вторым.
Как-то Фрося – это всевидящее ОКО, листая оппозиционную прессу, сказала потерянно:
– О господи! Славяне, блевать хочется от этих перлов! Дурдом. Наш оппонент, по-моему, превзошел всех. Какой цинизм?! Я не удивлюсь, если завтра он нарисуется на экране в бане с шайкой в руках. У него уже мания нравиться массам. А как рисуется, а сколько понтов?! Кстати, вы обратили внимание, диаспоры-то тоже не больно его жалуют?
– А за что они его будут жаловать? Этот жлоб их больше всех обирает, - со знанием дела сказал Руслан.
– Но с такой помпой открывать Русский торговый дом как он?! – покачала головой Фрося. – С толпами журналистов и телекамер! И всем позировать. Какое лукавство, какой стыд?! Это же просто политически безграмотно. Ну я понимаю, ленточку на проходной завода разрезать. Событие! Рабочие места! А тут. Фу… Хотя, чему удивляться?! Наверное в Русском торговом доме его интерес. Двойная реклама и себя, и дельца. Ну Россия, ну провинция?!