Дым и зеркала
Шрифт:
— Что значит иногда! В Англии дожди идут каждый день, — засмеялся он. — И еще густой туман. Очень, очень густой.
— Я бы не сказал.
— Чегой-то вы бы не сказали? — Он был озадачен. — Я в кино видел.
Мы помолчали, пробираясь сквозь голливудский дождь; но очень скоро он не выдержал:
— Просите номер, где умер Белуши [39] .
— Что вы сказали?
— Белуши. Джон Белуши. Как раз в этом отеле. Передоз. Слыхали?
— А, ну да.
39
Белуши
— О его смерти сняли кино. В главной роли какой-то толстяк, ничуть не похож. Но никто правду так и не сказал. Ви-те, он был не один. С ним еще двое. Кинокомпаниям не захотелось копаться во всем этом дерьме. Но когда водишь лимузин, много чего услышишь.
— Правда?
— Робин Уильямс и Роберт Де Ниро. Они с ним были. Унюхались в хлам.
Возле здания отеля — белого шато в псевдоготическом стиле — я попрощался с водителем; регистрируясь, я не стал просить номер, в котором умер Белуши.
Я добрался к моему шале под дождем, с сумкой и связкой ключей, которыми, как объяснил портье, мне придется открывать множество дверей и ворот. В воздухе пахло мокрой пылью и, как ни странно, микстурой от кашля. Было сумрачно, почти темно.
Вода текла отовсюду. Она сбегала ручьями через внутренний двор, с шумом заполняя небольной пруд, примыкавший к задней стене ограды.
Я поднялся в небольшую сырую комнатку. Слишком убогое место для звездной смерти.
Постель была слегка влажной, а дождь все выбивал свой сумасшедший ритм по коробу кондиционера.
Я немного посмотрел по телевизору повтор сериала «Будем здоровы!», незаметно перешедшего в «Такси», которое, став черно-белым, превратилось в «Я люблю Люси» [40] , и наконец отправился спать.
Мне снились безостановочно бьющие в ударные ударники в тридцати минутах езды.
А разбудил меня телефон.
— Э-ге-гей! Как устроился, неплохо?
— Кто это?
— Джекоб со студии. Мы ведь завтракаем вместе, э-гей?
— Завтракаем?
— Ну и ладно. Я к тебе заеду через тридцать минут. Столик уже заказан. Ну и ладно. Ты получил мои сообщения?
40
«Я люблю Люси» (I love Lucy) — американский черно-белый ситком, впервые шел с октября 1951-го по май 1957 года по каналу Си-би-эс (Columbia Broadcasting System).
— Я…
— Вчера вечером отправил по факсу. До скорого.
Дождь кончился. Солнце светило ярко и горячо: настоящим голливудским светом. Я дошел до главного здания, ступая по ковру листьев эвкалипта, излучавших тот самый запах микстуры от кашля.
На стойке администратора мне передали конверт с присланными по факсу моим графиком на ближайшие несколько дней и приветственными посланиями с накарябанным на полях «Это будет блокбастер!» и «Что-что, но это будет круто!» Факс был подписан Джекобом Клейном, человеком из телефона. Никогда не имел никаких дел с человеком по имени Джекоб Клейн.
К отелю подъехала небольшая спортивная красная машина. Из нее вышел человек
Это был Джейкоб. Мы пожали друг другу руки.
— А Дэвид тоже будет? Дэвид Гэмбол?
Дэвидом Гэмболом звали человека, с которым я обсуждал по телефону мою поездку. Он не был продюсером. Я вообще точно не знал, кем он был. Он представился как «участник проекта».
— Дэвид больше не имеет отношения к студии. Можно сказать, теперь курирую проект я. Хочу, чтобы ты знал, после твоей книги я на взводе. Э-гей.
— А это хорошо? — Мы сели в машину. — И где будет проходить встреча?
Он покачал головой.
— Это не встреча, — сказал он. — Это завтрак. — Я был озадачен, и ему стало меня жаль. — Это как бы предваряющая встречу встреча, — пояснил он.
Мы отправились в молл примерно в получасе езды от отеля, и Джейкоб по дороге поведал, как ему понравилась моя книга и как он счастлив, что я принимаю теперь участие в проекте. Он сказал, это была его идея поселить меня в этом отеле.
— Это добавит тебе ощущений от Голливуда, каких ни за что не получишь во «Временах года» и «Ма мэзон», не так ли? — и поинтересовался, дали ли мне шале, в котором умер Джон Белуши. Я ответил, что не знаю; скорее всего, нет.
— А тебе известно, с кем он был в тот вечер? Они скрывают это на своих студиях.
— Нет. С кем же?
— С Мерил и Дастином.
— Мы говорим о Мерил Стрип и Дастине Хоффмане?
— Ну да.
— А откуда тебе это известно?
— Люди говорят. Это ж Голливуд. Понимаешь?
Я кивнул, как будто понимаю, но на самом деле ничего не понял.
Люди говорят, что книги пишутся сами по себе, и это ложь. Сами по себе книги не пишутся. Для этого требуются и мысли, и поиски, и ломота в спине, и заметки в блокноте, а времени и работы — вообще немеряно.
Правда, к «Сынам человеческим» это не относится; эта книга была написана сама по себе.
Нам, писателям, непрестанно задают вопрос: «Откуда вы берете ваши идеи?»
Ответ на него таков: из всего сразу. Вещи находят друг друга. И внезапно, когда соединяются верные компоненты, получается — абрракадабра !
Началось с того, что практически случайно я посмотрел документальный фильм о Чарльзе Мэнсоне [41] (он был записан на видеокассету, которую мне передал друг, где, помимо него, были вещи, которые я действительно хотел посмотреть): там была запись первого ареста Мейсона, когда все думали, что он невиновен и что правительство просто придирается к хиппи. И там, на экране, был человек с харизмой, красивый оратор-мессия. Ради такого не то что в ад босиком побежишь — ради такого убьешь.
41
Чарльз Мэнсон (р. 1934) — американский преступник, в настоящее время отбывает пожизненное заключение. Лидер коммуны «Семья», несколько членов которой в 1969 году совершили ряд жестоких убийств, в том числе убийство беременной киноактрисы Шэрон Тейт, жены Романа Полански.