Дюна

Герберт Фрэнк

– Да, милорд. Сейчас их изучают в мельчайших подробностях. Я проглядел их и могу выдать результаты в первом приближении.

– Слушаю.

– За каждые триста тридцать стандартных дней Харконнены выручали отсюда десять миллиардов соляриев.

Глухой удивленный вздох обежал стол. Даже младшие помощники, уже начинавшие скучать, выпрямились и обменялись удивленными взглядами.

Холлик пробормотал:

– «…ибо они питаются богатством моря и сокровищами, сокрытыми в песке».

– Джентльмены, вам теперь ясно, –

сказал Лето, – что не следует наивно предполагать, будто Харконнены спокойно упаковались и отбыли отсюда просто потому, что так приказал Император.

Выражая согласие, все закивали головами и забормотали.

– Все вокруг придется завоевывать острием меча, – сказал Лето. Он обернулся к Хавату: – Хорошо бы услышать про оборудование. Сколько песчаных краулеров, уборочных машин, комбайнов-фабрик и вспомогательного оборудования они оставили нам?

– Полностью все количество, положенное по императорскому инвентаризационному списку, оглашенному судьей перемены, милорд, – ответил Хават. Следуя движению руки, помощник передал ему папку с бумагами, открытую в нужном месте. – Не упомянуто судьей было лишь то, что в рабочем состоянии находится менее половины краулеров, что лишь треть из них имеет каргоны для доставки к месторождениям специи в пески… и что все, оставленное нам Харконненами, вот-вот развалится на части. Хорошо, если нам удастся привести в действие хотя бы половину оборудования и если за шесть месяцев хотя бы четверть его останется в рабочем состоянии.

– Другого мы и не ожидали, – сказал Лето. – Итак, сколько именно единиц основного оборудования?

Хават заглянул в папку:

– Через несколько дней можно будет выставить около девятисот тридцати комбайнов-фабрик. И около шести тысяч двухсот пятидесяти орнитоптеров для разведки, посыльной службы и метеосканирования… Каргонов – немногим менее тысячи.

Холлик спросил:

– А не лучше ли возобновить переговоры с Гильдией и добиться разрешения вывести на орбиту фрегат в качестве метеорологического спутника?

Герцог глянул на Хавата:

– Ничего нового по этому вопросу, а, Сафир?

– Следует попытаться действовать иным путем, – сказал Хават. – Агент Гильдии даже не начинал переговоров. Он просто дал понять, как ментат ментату, что цена нам не по карману и останется таковой, на какой срок мы ни хотели бы заключить контракт. И прежде чем вновь начинать переговоры, следует выяснить причины этого.

Один из адъютантов Холлика пошевелился в кресле и буркнул:

– Разве это справедливо?

– Справедливо? – посмотрел на него герцог. – Кто просит справедливости? Мы сами должны установить ее. И мы добьемся справедливости на Арракисе… или умрем. Быть может, вы жалеете о том, что связали свою судьбу с нашей, сэр?

Человек не мигая глядел на герцога:

– Нет, сир, вы хотите подчинить себе богатейший источник дохода во всей Вселенной… Мне не остается ничего иного, как следовать за вами. Простите мне эту вспышку. Но… – Он повел плечами. – Иногда все мы чувствуем горечь.

– Горечь, я понимаю, – согласился герцог, –

но давайте не взывать более к справедливости, пока у нас еще есть руки и воля их использовать. У кого еще скопилась горечь? Если она есть, дайте ей волю сейчас, на совете друзей, где каждый может высказать, что у него на сердце.

Холлик шевельнулся и сказал:

– Меня смущает, сир, что среди нас нет волонтеров из других Великих Домов. Они лишь направляют послания Лето Справедливому и клянутся в вечной дружбе, ведь это им ничего не стоит.

– Они еще просто не поняли, кто победит в этой схватке, – ответил герцог. – Большинство Домов обрюзгли и не решаются на риск. Их нельзя винить в этом, их можно лишь презирать. – Он поглядел на Хавата. – Мы говорили об оборудовании. Ты не можешь показать примеры и познакомить людей с машинами?

Хават кивнул, помахал подчиненному у солидо-проектора.

На поверхности стола в ближней к герцогу половине появилась солидо – трехмерная проекция. Кое-кто в дальней части стола поднялся, чтобы лучше разглядеть ее.

Не спуская глаз с машины, Пол наклонился вперед.

Судя по крохотным фигуркам людей рядом с ней, эта штука была около ста двадцати метров длиной и сорока метров шириной. И в общем напоминала жука, поставленного на широкие гусеницы.

– Уборочная фабрика, – начал Хават. – Для этого снимка мы выбрали комбайн получше. Одна из трех драг, которые были введены в строй первой группой экологов Империи, и она еще на ходу… но как это возможно и почему – я не знаю.

– Если это та, которую они зовут «Старой Марией», – она из музея, – сказал помощник. – Я думаю, Харконнены держали ее как наказание, угрозу для работников. Веди себя хорошо, или сошлем на «Старую Марию».

Вокруг стола засмеялись.

Пол не отвлекался на смех. Внимание его было отдано солидопроекции и вопросу, который вертелся у него в голове. Указав на изображение на столе, он спросил:

– Сафир, неужели есть такие черви, которые способны проглотить эту машину?

За столом воцарилось молчание. Герцог выругался про себя, но подумал: «Он прав, они должны все хорошенько представить».

– В глубокой пустыне есть черви, которые могут проглотить машину одним глотком, – сказал Хават, – а поближе к Барьеру, где в основном добывается специя, хватает таких, которые могут сперва раздавить ее, а потом на досуге сожрать.

– А разве нельзя применить щиты? – спросил Пол.

– По свидетельству Айдахо, – сказал Хават, – использовать щиты в пустыне опасно. Даже индивидуальный щит моментально созовет всех червей в округе за несколько десятков километров. Излучение щитов приводит червей в смертельную ярость. Так нам объяснили фримены, и причин сомневаться в их правдивости у нас нет. Во всем ситче Айдахо не заметил ни одного щита.

– В самом деле? – переспросил Пол.

– Если бы ими пользовались несколько тысяч человек, все щиты не спрятали бы, – ответил Хават. – Передвижения Айдахо по ситчу не ограничивали. И он не видел ни щитов, ни признаков их использования.