Дюна
Шрифт:
В торце южного крыла Джессика наткнулась на спиральную лестницу, ведущую вверх к овальной двери. Она глянула назад в зал, потом перевела взгляд обратно на дверь.
«Овал? – удивилась она. – Что за странная форма для двери в доме!»
Сквозь окна под спиральной лестницей было видно, что громадное белое солнце Арракиса клонилось к закату. Зал пронзали длинные тени. Она вновь поглядела на лестницу. В жестком боковом свете стали заметны комочки сухой земли на металле ступеней.
Взявшись за поручень, Джессика начала подниматься. Металл холодил ладонь. Она остановилась
«Может быть, дакти-локер», – подумала она. Ключом к такому замку служит ладонь хозяина со всеми ее бугорками и линиями на коже. На дакти-локер действительно было похоже, а способам открывать подобные замки ее учили еще в школе.
Джессика оглянулась, проверяя, не видит ли ее кто-нибудь, приложила ладонь к углублению, вновь обернулась, заслышав шаги Мейпс у подножия лестницы.
– В Большой зал пришли люди, они говорят, что их послал герцог за юным господином, – сказала Мейпс. – Они предъявили герцогскую печать, стража признала их. – И глянула на дверь, потом снова на Джессику.
«А она осторожна, эта Мейпс, – подумала Джессика. – Неплохо».
– Он в пятой по коридору комнате отсюда, в малой спальне, – сказала Джессика. – Если не сможешь разбудить его, позови доктора Юэ. Он в соседней комнате. Быть может, потребуется инъекция, чтобы он полностью проснулся.
И снова Мейпс бросила пронизывающий взгляд на овальную дверь, и Джессике почудилось осуждение в ее взоре. Но прежде чем Джессика успела спросить о двери и о том, что она скрывает, Мейпс повернулась и торопливо зашагала по залу.
«Хават проверял это место, – подумала Джессика. – Здесь не может быть никакой опасности».
Она толкнула дверь, та распахнулась в небольшую комнату, напротив располагалась другая дверь. На ней была рукоять в виде штурвала.
«Воздушный шлюз!» – подумала Джессика. Она глянула вниз, заметила, что дверной клин упал на пол небольшой комнаты. На нем была личная отметка Хавата. «Дверь оставили открытой и подперли клином, – подумала она. – Должно быть, кто-то случайно выбил его потом, не подумав, что внешняя дверь закроется на дакти-локер».
Она переступила через высокий порог в небольшую комнатку.
«Зачем в доме воздушный шлюз?» – спросила она себя и решила, что за дверью окажется что-нибудь экзотическое, нуждающееся в особом климате.
В особом климате!
На Арракисе это имело смысл, ведь здесь приходилось поливать даже растения, вывезенные из самых сухих мест всех известных людям планет.
Дверь сзади шевельнулась, едва не захлопнулась. Джессика поймала ее и надежно подперла оставленной Хаватом палочкой. И вновь она внимательно глянула на штурвал перед собою, заметила теперь на металле над рукояткой полустертую гравированную надпись. Узнав слова галака, она прочитала:
«О человек! Перед тобой дивная кроха Божьего творения…замри перед ней и безмолвствуй… учись любитьВсем своим весом Джессика навалилась на колесо. Оно повернулось влево, и внутренняя дверь распахнулась. Легкий сквознячок перышком тронул ее щеки, шевельнул волосы. Она почувствовала, что повеяло влагой, пахнуло цветами, запахи стали богаче. Распахнув дверь настежь, она уставилась на обильные заросли, позолоченные желтым солнечным светом.
«Почему здесь желтое солнце? – подумала она. – Ах да, фильтрстекло…» Джессика перешагнула порог, и дверь захлопнулась.
– Оранжерея, – вздохнула она. Вокруг в горшках стояли растения и невысокие деревья. Джессика узнала мимозу, цветущую айву, сондаги, пленисценту с зелеными лепестками, акарсо с белыми и зелеными полосами… розы…
Даже розы.
Она нагнулась, чтобы вдохнуть аромат громадного розового бутона, и, распрямившись, оглядела комнату.
Неподалеку что-то булькало. Она раздвинула нависающий полог листьев, заглянула в середину комнаты. Там оказался небольшой фонтан, в металлической чаше ритмично плескалась вода.
Джессика мгновенно собралась и принялась методично осматривать комнату. Она оказалась квадратной, со стороной метров в десять. По ее положению и по мелким деталям конструкции стен она догадалась, что оранжерею пристроили к уже завершенному дому.
Она остановилась с южной стороны комнаты перед панорамным окном из фильтрстекла и оглянулась. Вся комната была заставлена экзотическими растениями влажных планет. В зелени что-то зашуршало. Она насторожилась, а потом заметила узкое тельце полированного сервока, часовой механизм и рукав. Трубка поднялась и брызнула мелкой водяной пылью, увлажнившей ее щеки. А когда поливка закончилась, она поглядела, что же там поливали, оказалось – терновник.
В этой комнате влага ощущалась повсюду, и это на планете, где вода была драгоценным соком жизни! Здесь же ее расходовали столь расточительно, что Джессика даже возмутилась, не подобрав имени подобному безобразию.
За фильтрстеклом желтело спустившееся солнце. Оно уже почти касалось зубастого горизонта – громадного хребта, именовавшегося здесь Барьером.
«Фильтрстекло, – подумала она, – превращает ослепительно-белое солнце в куда более знакомое и ручное. Кто же соорудил подобную комнату? Лето? На него это похоже, – он любит удивить меня царским жестом, но едва ли у него хватило времени еще и на это. Он был слишком занят и куда более серьезными делами».
Она припомнила место в отчете… Там говорилось, что во многих домах Арракина на дверях и окнах установлены герметичные уплотнения, позволяющие сохранить влагу, не выпускать ее из дома. Лето говорил ей, что в этом доме намеренно пренебрегают такими предосторожностями – это признак благосостояния и могущества: двери и окна его закрываются лишь от вездесущей пыли.
Но сам факт существования этой комнаты значил куда больше, чем отсутствие гермоуплотнений на дверях. Она прикинула: такая роскошь здесь, на Арракисе, обходилась в тысячу жизней по понятиям этой планеты… а может, и больше.