Джампер. История Гриффина
Шрифт:
Я похлопал ее по плечу, и она подпрыгнула от неожиданности. Мне показалось, что даже вскрикнула или охнула, но я все равно не услышал: музыка заглушала все звуки. Зато стаканы с напитками полетели на пол.
Я услышал, как она выругалась, – довольно громко, потому что музыка на время стихла.
– Прости, извини! – Она хотела было нагнуться, но я удержал ее за плечо.
Пол был уже усеян растоптанными бумажными стаканчиками, на которые наступали танцующие.
Группа закончила очередной номер, ударник и вокалистки что-то обсуждали, выключив микрофон. В наступившей на мгновение тишине я смог наконец спросить:
– Что ты брала попить?
– Тебе спрайт. Что было у меня, ты знаешь. Теперь ты возьми, что хочешь.
Я успел сделать заказ за секунду до оглушительного вступления группы. Расплачивался уже, объясняясь знаками. Я принес Эвэ легкую содовую, а себе взял кофе. Его налили в пенопластовый стаканчик, слишком горячий, чтобы выпить сразу, к тому же в таких условиях можно было и ошпариться. Возможны ожоги первой или второй степени, подумал я и резко повернулся к бару, чтобы попросить льда или сливок.
Он был стильно одет и выглядел старше других; как только я его увидел, он сделал шаг вперед, слегка подняв и отведя в сторону левую руку. Его осветили мигающие прожекторы, и лезвие ножа отбросило блики.
Я отступил, врезавшись в танцующих позади меня, и бросил в него стаканчиком с кофе. Он отпрянул, схватившись за лицо и раздирая рубашку. Тут же началось движение, но не суматошная возня стоящих у бара, а некие слаженные действия среди танцующих. Я повернулся, Эвэ возилась с чем-то, но я схватил ее в охапку и прыгнул.
Электрический разряд обжег меня, вызвав конвульсии, сотряс все тело. Корчась, я отшатнулся от Эвэ. Светло-синее небо помутнело. Мои руки скребли по гравию и песку, и я не мог заставить их совершить хоть одно осмысленное движение.
Эвэ кричала:
– Нет! Нет! Н-е-е-е-е-е-е-т!
Я с трудом моргнул, пытаясь сфокусироваться и прийти в себя. Мы были одни на Пустыре. Я думал, что на нее напали – или все еще продолжали нападение. Она стояла на коленях, на земле, скрючившись, опираясь на вытянутые руки. Ее открытая сумочка валялась пядом, выставив на обозрение свое содержимое: мобильный телефон и деньги, а также маленькую бутылочку, как из-под лекарства, но без этикетки. В руке она сжимала какой-то черный предмет цилиндрической формы, приблизительно двадцати сантиметров длиной.
– Со мной все в порядке, – сказал я. Собственно, я не был в том уверен, но она выглядела страшно расстроенной. Мне хотелось ее утешить.
– Верни меня назад! Немедленно!
Она вдруг бросилась на меня, одной рукой ухватив за свитер, а другой тыкая этим черным предметом мне в лицо.
– Что? – мои мышцы снова заработали и я попытался сесть, но она повалила меня. Она плакала и выглядела безумно напуганной.
– Верни меня обратно!!!
Она с размаху прижала черный шокер к моему боку, и разряд снова ударил и обжег меня. Тело выгнулось так, что только голова и пятки упирались в землю. На сей раз я просто вырубился.
Солнце опускалось за горизонт, когда я пришел в себя. Эвэ спускалась по насыпи, спотыкаясь, сползая по камням. Она громко плакала, и ей наверняка было тяжело хоть что-то разглядеть из-за слез.
Я сел. Было ощущение, будто участвовал в марафонском забеге, везде жгло, а на боку и спине остались ожоги, но тем не менее я чувствовал, что если надо, прыгну.
В руке у нее я заметил телефон. Электрошокера не было.
– Не знал, что у тебя есть сотовый.
Мне казалось, я схожу с ума. Наверное, что-то вроде нервного срыва?
Она остановилась и швырнула телефон на песок между нами.
– Он не мой. Он «их».
Проклятье.
Она вытащила шокер из кармана, и я напрягся, но она выбросила и его.
– И это. И таблетки. – Она показала на раскрытую сумку. – Я выронила напиток. Зачем я это сделала? Все бы кончилось, если бы я не уронила.
Я снова посмотрел на сумку, на склянку.
– Что это были за таблетки?
Она отвела взгляд.
– Они сказали, ты потеряешь сознание: Тогда тебя можно схватить. – Она посмотрела на меня и сморщилась. – Да, я знаю. Если бы ты прыгнул, все было бы напрасно, даже если бы ты вырубился потом. Нужен был яд.
– Ты знала?! – казалось, моя голова лопнет. – Ты знала и… поэтому, наверное, уронила. – Потом до меня дошло. – Они схватили твоих родителей. – Я не спрашивал, сказал утвердительно.
Она упала на колени.
– Они убили отца. Перерезали ему горло у меня на глазах! А потом приставили нож к шее мамы!
– Боже мой! Какой кошмар! – Я приблизился, но она оттолкнула меня. Ударила и оцарапала, а затем отступила и упала. – Как они тебя нашли? Это из-за меня? Они отследили мои прыжки в Трентоне?
Она лежала на боку, скрючившись.
– Это сделал он! Черт бы его побрал. Он, отец. Хотел тебя проверить. После того как нашел тот рисунок, попросил приятеля проверить тебя по криминальной базе. «Эти» явились с полицейскими значками, и он ответил на все вопросы. Преподнес тебя на блюдечке, а они перерезали ему глотку. Папочка, ты идиот! Чертов телефон, не ловит. Боже, они их убьют обоих!
О, нет.
– Они и брата твоего поймали.
Она снова закричала и заколотила по земле кулаками. Тут до меня дошло.
– Ты поднялась на эти камни, чтобы поймать сигнал. А дозвонившись до них, что бы ты сделала? Спустилась и прикончила меня? И стала бы ждать, когда они приедут и подтвердят мою кончину?
Она вскочила и бросилась бежать, продолжая всхлипывать. Я сунул телефон в карман, поднял ее сумочку. Дав ей отбежать ярдов на пятьдесят, нагнал ее, прямо на бегу уцепился за ремень ее джинсов и прыгнул с ней обратно в Нору.
Она посмотрела на кровать и села на пол, все еще всхлипывая.
Я не мог вынести этого зрелища и прыгнул прочь, на заправку в Гринвуде, рядом с ее школой. Там, в при нормальном освещении, я разглядел этот шокер. У него было четыре электрода, острых, чтобы проходить сквозь одежду, и переключатель как на ручном фонарике. Я включил его, но искр не последовало, поэтому предположил, что он работает на батарейках. Достал сотовый и набрал номер, единственный в памяти телефона.