Джастис
Шрифт:
— Такие красивые сиськи, и только мои. — Он пирует ими, как голодный зверь, его опаляющий язык хлещет по ним, воспламеняя кровь в венах и уничтожая все запреты.
Я обвиваю рукой его шею, выгибаясь, предлагая больше и забывая обо всем, кроме нас.
Он скользит руками вверх по моим бедрам, задирает платье, открывая мою обнаженную плоть наблюдающим позади меня. Я слишком потерялась в изысканной пытке, которую устраивает его рот, чтобы думать об этом.
Он обхватывает голые полукружья ягодиц, влажным пальцем дразня мою сморщенную дырочку.
В воздухе раздается рычание, и это не Джастис.
Его взгляд перемещается через мое плечо к братьям, в них отражается обладание — молчаливое, но ясное, прежде чем вернуться ко мне. Если не ошибаюсь, готова поклясться, ему это дается труднее, чем он показывает.
— Моя, — говорит он, его собственнический взгляд проникает в самое сердце.
— Твоя, — шепчу я.
Он кладет руку мне на шею, притягивая для еще одного поцелуя. Я углубляю его, вкладывая в него все, что чувствую, и даже больше, давая понять, что независимо от того, что произойдет дальше, он — все, чего я хочу.
Прислонившись лбом к его лбу, я на мгновение задерживаю дыхание, потому что знаю: как только мы пойдем дальше, пути назад уже не будет.
— Готова? — спрашивает он.
По моему кивку он берется за скомканную ткань на моей талии и стягивает ее через голову, не оставляя ничего, что могло бы меня скрыть, затем разворачивает меня, прижимая спиной к своей обнаженной груди. При виде открывшейся передо мной сцены я резко втягиваю воздух.
Брэкстен сидит в одном из соседних кресел, рубашка снята, открывая мощное, как и у брата, тело. Великолепная татуировка в виде дракона отмечает его кожу от левой стороны ребер до бедра, исчезая сзади. Джинсы расстегнуты, обнажая очень жесткий и очень большой член. С диким вожделением в глазах он поглаживает твердую плоть вверх и вниз.
Нокс сидит рядом с ним, все еще полностью одетый, с сигаретой между пальцами. Дым вьется вокруг его абсолютно каменного выражения лица, но нельзя отрицать стояк, выпирающий через джинсы. Среди вожделения, волнами исходящего от него, есть что-то еще, нечто более темное.
Нечто болезненное.
Руки Джастиса лежат на моих стиснутых бедрах, но он не делает ни малейшего движения, чтобы раздвинуть их, его рот прижимается к моей шее, целуя, посасывая, уговаривая.
— Твой ход, детка.
По животу растекается трепет, воздух от предвкушения сгущается, я колеблюсь, хотя и не знаю почему.
— Не стесняйся, Райан, — уговаривает Брэкстен. — Покажи мне ту сладость, в которую мой брат погружается каждую ночь.
Его слова действуют как катализатор, разжигая ревущее в теле пламя, но именно страдальческое выражение лица Нокса придает мне смелости медленно раздвинуть ноги. Как только я это делаю, Джастис подставляет под каждое из них свои мощные бедра.
— Бл*дь! — проклятие срывается с губ Нокса, он сжимает челюсть, не отрывая от нас взгляда.
— Я отсюда вижу, какая она
— Чертовски мокрая, — шепчет Джастис мне на ухо, вызывая дрожь.
Я поворачиваю голову к нему, желая почувствовать на коже грубое прикосновение его щетины, тепло дыхания и уверенность в глазах.
— Они никогда не узнают, какая ты мягкая. — Правой рукой он мнет мою левую грудь, в то время как другая скользит вниз по моему дрожащему животу. — Никогда не узнают, насколько ты тугая, и не испробуют на вкус твои сладкие стоны. — Он погружается в меня пальцами, распределяя мое возбуждение, прежде чем протолкнуть два пальца глубоко внутрь меня.
Я охаю и извиваюсь.
— Потому что эта киска кончает только для меня. Ведь так, Райан?
— Да, — хнычу я, мой голос практически неузнаваем.
— Скажи им. Скажи, кому ты принадлежишь.
Я смотрю им обоим в лицо и не сдерживаюсь.
— Ему, — шепчу я, — он — единственный, кого я когда-либо хотела. Он — единственный, кто у меня когда-либо был, — признание вызывает эмоции, подступающие к горлу, потому что в этот момент, когда я настолько уязвима, мне нужно, чтобы они поняли, как сильно я тоже нуждаюсь в нем.
Без него я не ощущаю себя целой.
Я снова поворачиваюсь к Джастису в поисках его губ. Его язык проникает мне в рот, пока пальцы входят и выходят из меня, вытягивая из груди те стоны, о которых он говорил. Подняв руки, завожу их ему за шею, и держусь, отвечая каждому толчку его пальцев.
— Вот моя девочка. Трахни мои пальцы, Райан. Покажи им, как ты хороша, когда я заставляю тебя кончить.
Оргазм проносится сквозь меня, как буря в пустыне, превращаясь в разрушительное удовольствие. Я выкрикиваю его имя, когда он вытягивает из моего тела каждое пульсирующее ощущение. Он подносит свои влажные пальцы к моим приоткрытым губам, нежно проводя ими, прежде чем вобрать их себе в рот.
Ноздри Брэкстена раздуваются, он облизывает губы, будто желает попробовать вкус моего возбуждения.
— Наклонись вперед, детка.
Делаю, как говорит Джастис, замечая, как взгляд Нокса опускается на мою колышущуюся грудь, но он продолжает обуздывать свою потребность, и я понятия не имею почему. Брэкстен ни в чем себе не отказывает.
Слышу, как Джастис расстегивает брюки, освобождаясь. Сильными руками он поднимает мои бедра, одним плавным движением опуская меня на толстый член.
Я вскрикиваю от ощущения полноты, упираясь руками по обе стороны от себя.
Джастис издает гортанный стон, грубый звук струится по моему позвоночнику.
Кулак Брэкстена работает сильнее и быстрее, лицо дикое.
— Тебе нравится, Райан? Нравится, когда мой брат жестко и глубоко трахает тебя?
Я киваю, впиваясь зубами в нижнюю губу, когда принимаю каждый медленный толчок Джастиса.
— Ты даже не представляешь, что бы я сейчас с тобой сделал, если бы мне позволили, — продолжает он. — К сожалению, брат всегда чертовски жадничал тобой.