Джек на Луне
Шрифт:
– Не знаю, - он смутился. – Отец мой точно бы разорался. Я потому и выбрал с матерью жить, ну, после развода, что он орал вечно, чуть что.
Я расслабился:
– Не, Себастиан не орет. Но под домашний арест посадить может.
– Тоже паршиво, - согласился Паровозик.
Свалил я от него без четверти шесть. Как раз мои тряпки успели прожариться. По пути домой мне пришла СМСка. Я притормозил, прикрыл экран от капель полой крутки, больше похожей на плащ-палатку. Нет, это не от матери. Это же... Жаворонок! Так я у себя обозначил Лэрке. Мокрый палец лихорадочно
Присланный файл открылся, и с шумом дождя смешался рэп:
Он сказал: «Музыка – твоей боли дом».
И объяснил, я понял только потом:
«Возьми свою ярость, излей в ноты,
Возьми их на сцену, покажи, кто ты,
Сорви крышу,
Пусть все слышат».
Я хочу сделать все,
Чтоб ты гордился мной,
Там, на небесах...
Дальше все обрывалось. Блин, по ходу, я слышал эту песню раньше. По радио, что ли? Все круто и в точку, только одного я не понял – причем тут небеса?
[1] Рундбол – популярная в Дании игра, напоминающая бейсбол или лапту.
[2] Totte – хохолок, вихор
Анаша и пиво
– Я тут наехал случайно на велик одноклассника, - начал я осторожно, когда мы уже заканчивали ужинать. – Скользко было. У него шина спустила. Ты не мог бы дать пару сотен, - бросил быстрый взгляд на Себастиана и снова уткнул глаза в тарелку, - новые шины купить. Все-таки это я виноват.
– Так у него одна шина спустила или обе? – усмехнулся отчим и подложил себе еще голубцов. Мать сегодня расстаралась, зная, что Севе нравится русская кухня.
– Вообще-то обе, - звучало это неубедительно, так что я поспешил добавить. – Там стекло было. Какая-то своло... э-э, кто-то бутылку разбил, вот Томас и напоролся. Но если бы не я, он бы объехал. Короче, я вроде как ему шины должен.
Себастиан утер губы салфеткой:
– Ну раз так... Скажи мне полное имя его отца или матери, и я выпишу чек.
– Он с мамой живет, но... она до банка не доберется. Она не ходит почти, на костылях только. Может, ты на имя Томаса чек выпишешь?
Смотрю, этот гад ухмыляется, как хитрожопый Скрудж: типа меня не проведешь. Я твоему дружку чек, а вы потом вместе мои денежки профукаете?
– Нет, Джек. Это так не работает. Если тебе действительно нужны шины, можем завтра съездить в Силкеборг и их купить.
– Да их по интернету заказать можно! – возмутился я. Щас, я еще с ним по магазинам поеду! Наездился уже.
– Хорошо, - Себастиан аккуратно сложил салфетку и положил рядом с пустой тарелкой. – Тогда помоги маме убрать со стола, а потом пойдем в твою комнату и вместе закажем. Ты ведь не против, Катюша? – и он чмокнул ма в щечку.
Мать, конечно, не возражала. А я таскал на кухню тарелки по одной, пока она не рассмеялась:
– Женька, что ты странный сегодня какой-то! Ползаешь нога за ногу. Устал, что ли? Иди давай, я сама остальное уберу, - и вытолкала меня из круга света и тепла.
– Готов? – подмигнул отчим и пошел наверх.
Блин, новые шины для Томаса, по ходу, дорого мне обойдутся.
На следующий день Вильям заявился в школу с перевязанной рукой. Шапочка Каспара была надвинута на брови, но постоянно сползала вверх, открывая удивленным взорам здоровенный лиловый рог.
– Чего ты ему в щи-то навалял, - пристыдил я Томаса. – Вывеску испортил, теперь девчонкам нравится не будет.
– Так ты же сам сказал – по голове бить, - расстроился Паровозик.
Вот блин! Научил на свою плешь!
– Это была мета... мефа... Короче, я для сравнения это ввернул. Где твое факинг образное мышление?
Тут на парту перед нами шлепнулся скомканный листок. Томас вжал башку в плечи и уставился на него так, будто это была бомба замедленного действия. Я протянул к записке руку.
– Не надо, - зашипел Паровозик. – Там наверняка всякие гадости. Про меня.
– Да успокойся ты, - я покосился на Медведя, рисующего на доске химические формулы, и развернул листок.
– Может, это вообще не тебе.
Но оказалось, письмо было адресовано Томасу. Стояло в нем следующее: «Это правда, что ты Вильяма и Каспара насосом отчморил и облевал обоих?» Я сунул бумажку супермену под нос. Грозный взгляд Медведя в этот момент пронесся над классом, так что мы залегли в траншею. К доске вызвали девочку Адамс.
– Это преувеличение, - Паровозик постучал по кривым строчкам пальцем с заусеницами. – И вообще, все было совсем не так.
Я возвел очи к небу, взял карандаш и сочинил ответ: «Анонимки не рассматриваются. Но если тебе хочется того же, подпишись, и я организую». Томас хихикнул, скатал бумажку в комок и швырнул через плечо. Сзади кто-то закашлялся, кто-то фыркнул громко, по ходу, девчонка.
– Луиза, тебе хочется помочь Наташе у доски? – проревел Медведь.
Я показал Паровозику под партой большой палец.
На перемене вокруг нас вился Андреас. То он приставал со своими сальными анекдотами, вроде «Вы знаете три недостатка п...зды? Если ты п...зда, то живешь в дыре. Там всегда мокро. А соседка у тебя – жопа». То рвался угощать раскисшими карамельками. То предлагал налить в гандоны воды и кидать со второго этажа в девчонок. Короче, пацан явно пытался сменить команду. Под конец он меня так забодал, что я его за ворот сгреб, к себе подтянул и говорю:
– Слышь, ты, шавка! Катись-ка отсюда, пока я тебе пенделей не надавал. Иди, Вильяму там и корешам жопу лижи. А я очко подставлять не собираюсь.
Ну, пошаркал он в класс, типа обиделся. А Томас морщится:
– Зачем ты с ним так, Джек? – и смотрит, как будто я у малыша мороженку отнял.
Я плечами пожал:
– Не люблю жополизов.
– Я тоже. Но можно же с людьми по-человечески разговаривать.
Меня прям как под дых ударили.
– А, - говорю, - понятно! Джек же быдло. Только и может, что матюгаться да цепью махать. Когда на некоторых наезжают, когда проблемы, Джек в самый раз. А как устаканится все, так Джеком подтереться можно. Знакомая, знаешь, такая песенка.