Джек Ричер, или Вечерняя школа
Шрифт:
Нигли сидела за рулем, Ричер устроился сзади, справа. Офицер забрался в машину и сел за Нигли – прямо, спина напряжена, руки лежат на коленях, как будто он оказался на церковной скамье под пристальными взглядами огромной толпы прихожан. Звали его Бартли, ему было за сорок, но не намного, среднего роста, худой. Явно с характером, выдержанный, выносливый, но начавший терять силу. Лидер, однако уже не такой безоговорочный, как прежде. Он был в полевой форме, симпатично помятой, и от него пахло мылом.
– Будьте любезны, полковник, повторите приказ, который вы получили, – попросил Ричер.
– Я должен сесть в машину, в которой находятся два офицера военной полиции, – ответил Бартли. – Во избежание каких-либо сомнений с моей стороны меня поставили в известность, что я буду целиком и полностью находиться в их юрисдикции и обязан максимально честно отвечать на все заданные мне вопросы, потому что, опять же во избежание сомнений с моей стороны, мне сообщили, что данный приказ поступил лично от главнокомандующего.
– А он классно умеет обращаться со словами, верно?
– Он был юристом.
– Они все были юристами.
– О чем вы хотите меня спросить?
– Вы выбрали неудачный день, чтобы исчезнуть с радаров, подполковник, – сказал Ричер.
– Мне нечего сказать по этому поводу.
– Даже если вас спрашивает главнокомандующий?
– Речь идет о частном деле. Тот день не имеет ни малейшего отношения к моей профессиональной деятельности и обязанностям.
– Приятно слышать. Но я думаю, дело как раз в этом. Они хотят знать, чем вы занимаетесь в свободное время. Вы старший офицер, что накладывает на вас определенные обязательства. То, чем вы занимались, может быть плохим или, наоборот, очень хорошим. Вам следует нам все рассказать, потому что иначе у нас разыграется воображение и нам не удастся держать его в узде.
– Мне нечего сказать.
– Вы совершаете тактическую ошибку. Привлекаете ненужное внимание. Дыма без огня не бывает. Это точка невозврата, полковник. Момент, когда все отправляется псу под хвост. Возможно, из-за ничего. Или из-за мелочи, которая другим сошла с рук. Но вы намерены рухнуть с высоты на землю и сгореть в пламени. В лучшем случае вы отправитесь в стойло. Или ваше имя навсегда пометят звездочкой. Вроде: «Мы не уверены насчет этого парня».
Бартли вытер ладони о брюки и ничего не сказал.
– Мне плевать на то, что вы сделали, – продолжал Ричер. – Если только это не одна определенная вещь, но я не думаю, что вы в ней замешаны. Я имею в виду, что шансов немного.
– Я уверен, что это не то.
– Ну да, конечно.
– У вас нет причин мной интересоваться.
– Не сомневаюсь, что так и есть. Но я должен посмотреть людям в глаза и сообщить свое честное мнение. Если это не то, что нас интересует, я буду счастлив сказать «нет», и больше ничего. Я буду счастлив сказать «не задавайте вопросов, потому что тут совсем другое». Ваш секрет останется с нами. Но сначала мне необходимо узнать, какого рода это «другое», поскольку мои слова должны прозвучать убедительно. Мне необходимо высказать свое мнение с уверенностью и авторитетностью, которые основываются на неоспоримых фактах.
– Ничего важного.
– Тут пан или пропал, подполковник. Когда оказываешься в яме, прекращай копать. Мне действительно все равно, где вы были и что делали. Я даже не стану никому ничего докладывать. Секс, наркотики или рок-н-ролл, мне плевать. До тех пор, пока это не то, что меня интересует. Что, как мы с вами согласились, маловероятно. На самом деле я хочу задать вам совершенно другой вопрос. Совсем другой.
– Какой?
– Это не главный вопрос, хорошо? Мы начнем с второстепенного. Не слишком важного. Скажем так, тренировочного. Вы бываете в Цюрихе каждую неделю?
Бартли молчал.
– Простой вопрос и простой ответ, который может подарить вам свободу, подполковник, – сказал Ричер. – Одно словечко, и вы пойдете дальше без единого пятнышка на репутации. Или не пойдете.
– Почти каждую неделю, – ответил Бартли.
– Включая тот день, про который вас спрашивают?
– Да.
– У вас остался билет на самолет?
– Да.
– Вы прибыли после ланча и улетели после ужина?
– Да.
– Вы ходили в банк?
– Да.
– С чем?
– Разумеется, с деньгами. Но они мои. И получены законно.
– Не объясните, в каком смысле?
– Что произойдет, если объясню?
– Зависит от того, что вы скажете и позорят ли ваши действия армию.
– А если позорят?
– Рискните.
Бартли молчал.
– Сами подумайте, подполковник, – сказал Ричер, – вы умный человек. Уверен, что у вас есть университетское образование. Это же не расщепление атома. Вы получили приказ сесть в нашу машину из Белого дома через Объединенный комитет штабов. Таким образом, как вы думаете, на кого мы работаем?
– Совет национальной безопасности.
– Насколько сильно они могут вам навредить?
– Очень сильно.
– Даже сильнее, чем вы можете себе представить. В миллион раз хуже, чем скандал, который разразится, если станет известно, что вы перевозите деньги в Швейцарию. Если скандал разразится. Однако ничего страшного может не произойти, если деньги ваши и заработаны легально. А вы сказали, что так и есть.
– Я прячу их от жены, с которой собираюсь развестись.
– Она причинила вам вред?
– Нет.
– Но вы все равно вывозите деньги.
– Я их заработал.
– Что заработали? Вы офицер армии, и я знаю, сколько вы получаете. Со всем уважением, я сомневаюсь, что ваши сбережения возбудят швейцарских банкиров до такой степени, что они лишатся сна. И не говорите мне, что речь идет о небольших суммах. Нет никакого смысла везти в Цюрих два доллара каждую неделю. Достаточно вспомнить про стоимость авиабилетов.
– Да, это имеет значение. И другие расходы, но я все сосчитал.