Джек-Соломинка (Часть 1-5)
Шрифт:
Такой Джек запомнил ее на всю жизнь и такой именно представил себе ее в свой страшный, смертный час.
Глава II
Девочка с тоской смотрела на пук соломы, затыкавший круглое оконце кладовой. Еще два-три года назад она свободно пролезала сюда. Снаружи, на стене, еще сохранились зарубки, которые она для удобства сделала топором.
А теперь Джоанна уже слишком выросла. Никогда больше она не сможет воровать из кладовой яйца и солонину для странствующих монахов.
Девочка вынула солому.
"Будет дождь, - подумала Джоанна.
– Ах, если бы каким-нибудь волшебным ключом можно было открыть дверь и убежать! Или заснуть и проснуться только тогда, когда все это уже произойдет!.."
Быстрые тучи летели по небу, потом ветер стих, а в кладовой совсем потемнело. В окно пахнуло острым запахом псины, и Джоанна, не видя и не слыша дождя, поняла, что он уже начался. У кладовой на цепи сидел Рип. Он был не такой большой, как Цада, но он лаял и поэтому был хорошим сторожем. А Цада беззвучно бросалась на чужих и могла задавить самого здорового мужчину.
– Рип, гоп, сюда!
– сказала девочка тихо.
Звякнув цепью, пес подошел к окну. Девочка слышала его дыхание. Похлопав ладонью по подоконнику, она повторила настойчиво:
– Да ну же! Опля! Ко мне, Рип!
Собака тяжело прыгнула, громыхая цепью, но, как видно, оборвалась. Джоанна несколько минут постояла молча, потому что животные, как и люди, не любят, когда есть свидетели их неудачи. С трудом подтянув куль с мукой к окошку, Джоанна взобралась на него и просунула в оконце голову и одну руку.
Пес прыгнул еще раз. Девочка в воздухе поймала его за ошейник. Понимая, чего хочет его хозяйка, Рип зажмурился и сложил лапы так, точно собирался плыть, и Джоанна вместе с цепью втащила его в узкое окно.
Она стянула с него через голову ошейник, пригладила шерсть, а потом стала отрывать руками от висевшего тут же окорока соленое мясо и класть ему в рот небольшими кусочками. Рип сидел, благодарно жмурясь и изредка деликатно поднимая губу над желтым клыком. Это была его собачья улыбка.
Наевшись, он уткнулся носом в ее колени.
Джоанна задумчиво смотрела вперед. Тогда пес просительно тронул ее лапой. Девочка взяла в руки его длинное кудрявое ухо. Ухо было холодное.
– Нет, не это, - сказала она.
– Ничего, поищем в другом.
Другое ухо было горячее, и, поискав, Джоанна вытащила впившегося в кожу огромного клеща.
– Вот и все, Рип. А как же будет со мной?
– Заплакав, она зарыла лицо в его мокрую шерсть.
– Слышишь, Рип, если он еще раз тронет меня, я умру!
Стиснув зубы, она оглядела кладовую. Над дверью на колышке болтались длинные пересохшие ремни. Ну, на таком не скоро затянешь петлю!
В миракле3, который представляли недавно в Медстоне, язычники удавили св. Веронику ее собственными косами. Джоанна обернула косой шею и дернула изо всех сил. Нет, это слишком больно, лучше броситься в Твизу, привязав заранее себе камень на шею.
Рип вдруг насторожился. Шерсть на затылке его поднялась дыбом. За окном прозвенели подкованные копыта.
Пес громко залаял, и толстые стены кладовой удвоили и утроили звук.
Зажимая ему рот обеими руками, Джоанна прислушалась. Двор, как кувшин водой, понемногу наполнялся шумом голосов. Вероятно, вернулся народ с поля.
Но Рип никогда не лает на своих, а сейчас он рвался из рук Джоанны, ее платье все намокло, и от него душно пахло псиной.
Над кладовой, в холле, послышались грузные шаги, хлопнула дверь. Джоанна надела Рипу ошейник и, подтащив его к кулю с мукой, с трудом вытолкала в окно.
Рип завизжал, упав, но тотчас же с ожесточением бросился на кого-то за окном, и Джоанна успокоилась - пес не сильно ушибся.
Едва она отскочила от окна, как дверь распахнулась с такой силой, что засовом выбило выщербинку в стене.
– Джоанна, - сказал сэр Гью входя, - ваше сегодняшнее наказание откладывается. Нужно немедля ехать в монастырь. Лошади заняты на гумне, а на Кэррингтона никто не решается сесть.
Дядя ждал ответа.
"Я поеду", - должна была сказать Джоанна. Но девочка молчала.
– Возьмите Кэррингтона и отправляйтесь!
– сказал сэр Гью сердито. Пусть мать-настоятельница прибудет сейчас же. Приехал итальянец.
Перед воротами на высоком гнедом коне сидел человек, которого по осанке и по богатому платью можно было принять за дворянина.
Но Джоанна уже знала его: это был итальянский купец. Он приезжал к ним в духов день и обещал завернуть снова на обратном пути.
За купцом, на ослике, навьюченном огромным тюком, широко расставив ноги, сидел слуга купца.
Выбивая цепью искры из камня, Рип бросался на приезжих, а Цада молча обходила их с другой стороны. Хуже всего приходилось малому на осле. В то время как его хозяин на своем высоком коне только отмахивался от собак плетью, слуга волчком вертелся на осле. Его босые ноги уже были искусаны до крови, но осмелевший Рип теперь прыгал ему прямо на грудь.
Джоанне достаточно было свистнуть, и собаки послушались бы ее, но ей интересно было посмотреть, что будет дальше.
Однако дальше случилось то, чего никто не ожидал. Мимо Рипа камнем пролетела Цада и с маху кинулась на слугу купца. Ростом Цада была с годовалого телка, но малый обеими руками схватил ее за глотку. Подняв собаку высоко в воздух, он держал ее до тех пор, пока та, задыхаясь, не раскрыла широко свою страшную пасть.