Джекпот для миллиардера. Создана для тебя
Шрифт:
Глава 48
– Солнышко. Родная моя, Катя.
– Он держал её руку в своих ладонях, целуя каждый пальчик.
– Малыш, иди ко мне. Ты нужна нам, Катюша. Ты нужна мне.
Алекс смотрел на эту женщину, которая стала смыслом всей его жизни. Он впитывал все изменения, которые видел в ней. Эти волосы цвета вороного крыла, сумасшедшее тату, где рунической вязью был вплетен его вечный призыв к ней: «Ты моя навсегда». Его девочка, его женщина, мать его дочери, его сердце и его душа.
Она была далеко, но он слышал её слабый отклик. И
– Ты знаешь, родная, ведь я без тебя — человек без души. Ты, как луна для моего океана. Только рядом с тобою я живу. Малыш, Лариса жива. У неё дочь. Представляешь, я просто уверен, что эта заноза назовет её Машкой. Вы так похожи. Ты была права. Ты знаешь её гораздо лучше, чем мы все. Я думаю, что она тоже знает тебя так же хорошо. Троянов позвонил, сказал, что Ларка пришла в себя. Маленькая, пора и тебе просыпаться.
Маруська заворочалась в боксе и захныкала.
В палату заглянула медсестра.
– Александр Игоревич, простите, ребёнка надо кормить.
– Можно я сам?
– тихо спросил он.
Она улыбнулась.
– Конечно. Давайте я вам покажу. Идите сюда.
Она усадила его в кресло и осторожно достала из бокса копошащийся комочек, чмокающий, хныкающий и так себе не по-детски пукающий.
Алекс взял дочь на руки.
– Ну, привет, сладкий папин сахарок.
– прошептал он, чувствуя, как невероятное чувство любви, нежности и желания защитить проснулось в его душе. Маленькие глазки сфокусировались на его лице, и она улыбнулась.
– Маруська, лучик мой.
– Он наклонил голову и поцеловал её в лобик.
– Александр Игоревич, возьмите бутылочку. Придерживайте её под головку, вот так.
– Она аккуратно уложила ребенка на сгибе его локтя и дала в руки смесь.
– Не бойтесь, - она улыбнулась.
– У вас всё получится. А потом её нужно столбиком на грудь положить, чтобы она срыгнула. Только не забудьте салфетку на плечо постелить, чтобы она не запачкала вас.
– Не страшно.
– улыбнулся Алекс.
Он как завороженный смотрел на то, как Маруська, поймав соску ротиком, методично хомячила смесь, прижав ручонки к груди. Медсестра вышла, оставив их втроём.
Пальцами левой руки Алекс гладил её ножки и улыбался.
– Наша мама скоро проснется, бусинка. Она у нас спящая красавица, а папа у тебя принц, который разбудит её своим поцелуем любви. Сегодня, Маруська, я обязательно расскажу тебе эту сказку. Солнышко моё.
* * *
За окном стемнело. Маруська сопела в две дырочки, периодически кряхтя, как старичок.
Алекс сидел у кровати жены, не смыкая ни на минуту глаз. Он не выпускал её руку и пытался найти её в бесконечности.
– Родная, ты помнишь нашу первую встречу? Не ту, в лаборатории, а нашу, когда мы узнали друг друга? Я никогда не забывал твои глаза, а когда ты сказала, что влюблена в этого долбаного Илью Семенова? Я готов был его убить. Весь мозг Калерии вытрахал, чтобы его перевели из школы. – Он хмыкнул. – Да, вот такая я сволочь, но своего не отдаю никому. А помнишь, как мы в подъезде целовались, по-французски? Я тогда хотел тебя безумно! А потом… Малыш, я никому никогда не говорил этого, но когда я узнал, что тебя нет, я ведь чуть с четырнадцатого этажа не ушел.
Он сжал её кисть до боли. Вторая рука гладила её по волосам, путаясь в прядях.
– Родная, ты моя навсегда, ты помнишь? От самого первого дня до самой последней секунды ты моя. Я люблю тебя.
Он почувствовал, как его накрыло её теплой волной. Внезапно, неожиданно. Мониторы стали сходить с ума. Лампы замигали. В воздухе появился устойчивый запах озона. Её пальцы дёрнулись.
– Я люблю тебя.
Её голос был слабым, чуть слышным, но для него он прозвучал самой сладкой музыкой.
– Котёнок. – прошептал он, наклоняясь к её лицу, целуя в нежные губы, слегка касаясь их, словно пробуя на вкус. – Родная моя.
– Не плачь, Саш. – Она подняла руку и подушечками пальцев вытерла слёзы с его щеки. – Где Маруська?
Он поддержал ей под спину.
– Вот она, наша красавица, спит. Нахомячилась и спит.
– Я хочу к ней, Саш.
– Катюш, солнышко, давай потерпишь до завтра. Сейчас она спит, а тебе нужно отдохнуть, родная. Я могу тебе её на телефоне показать.
– Уже всем похвастался? – хмыкнула Катя.
– Ну так а как? Сюда никого не пускают. Бабушки с дедом уже кипятком писаются от счастья и любопытства. Сеструля твоя тоже ждёт встречи с нею, прощения просит. Сашка чуть не ломится сюда, хочет сестрёнку увидеть. Да и твоё ненормальное трио под предводительством Маринки уже больницу штурмовать собираются. Где ты эту ведьму нашла?
– Я тебе потом расскажу. – шепнула она.
– Замётано, Катюш. – Он улыбнулся. – Нет, Катя! Ка-а-тя! Прекрати. Я сказал нет!
По его телу пошли волны. Горячие, пульсирующие. Она смотрела на него, прищурившись и прикусив губу.
– Я сказал нет. – Он улыбнулся и накрыл её рот своими губами.
Его язык ворвался в её рот, лаская небо, пробегая по деснам, прикусывая губы. Она застонала.
– Всё, малыш.
Тяжело дыша, Алекс выпрямился. В глазах горел огонь желания. Слишком долго, слишком.
– Родная, прекрати! Я не каменный. Тебе нельзя! Всё!
Он отошёл к окну и сцепил руки за спиной, приводя в норму дыхание и успокаивая тело.
– Прости, Саш. – прошептала она.
– За что, Кать? – холодно сказал он. – Когда ты научишься сначала думать, а потом делать?
– Ну, мне Маргарита Павловна уже сказала как-то, – вздохнула Катя, – что думать – это не моё.
– Мама? – Алекс обернулся. – Ты знаешь, я готов с нею согласиться. Думать, мадам Савицкая, это не ваше! А развод, Кать? Он-то зачем нужен был? Почему написала в карте, что посещения разрешены только Марине? Ты хоть на минуту подумала о чём-нибудь, кроме своей обиды? Я, твой муж, вынужден по ночам приходить в твою голову, заметь, пустую, как вор, вместо того, чтобы быть рядом с тобой.