Джекпот
Шрифт:
Я удивлённо проводил её взглядом и вернулся к Ане:
– Это Родни тебя ударил, да?
Она задумалась, прежде чем ответить неуверенным кивком головы. Мы молчали, разглядывая друг друга. Я вспоминал, как она нежно оттолкнула меня пять лет назад. Можно сказать, пожертвовала тогда собой.
– Да, - словно проснувшись от полудрёмы, сказала она. И потом продолжила: - Витя, я тебя давно хотела спросить, ты в последнее время ничего странного за Родни не замечал?
Она
– Мы сейчас работаем над одним проектом...
– начал я издалека.
– Это отнимает много энергии, нервов, - столько фальши было в моём голосе, я сам себе стал противен.
Я не вдавался в подробности. Трусливо оправдывал агрессию Родни, упирая на то, что он много работает, сильно устаёт. Избегал смотреть в глаза Ане, чтобы не выдать себя. Она бы сразу обо всём догадалась.
Аня знала, как Родни зарабатывает деньги, но в её представлении речь шла только о женских моделях, таких как безграмотная стриптизёрша Лиза, невинно мастурбирующих перед камерой. Наверное, моя попытка примирить их с Родни умилила её. Она попросила сесть рядом на кровать, нашла мою руку.
– Знаешь, Родни хочет, чтобы я была с ним активной. Понимаешь, о чём я?
Я кивнул. Я давно подозревал, что он не просто так разминает вымя Мириам перед шоу.
– Я с тринадцати лет на таблетках. В последнее время вообще не было эрекции. Раньше его всё устраивало, но теперь он стал каким-то не таким.
– Думаешь, он поэтому тебя ударил?
Она хмыкнула, откинула одеяло и легла на бок. Потянула маечку вверх и приспустила тонкую материю розовых трусиков, обнажив огромное чёрное пятно на бедре, желтеющее по бокам.
– Ты не можешь просто уйти от него?
– от обиды мой голос сорвался на хрип.
Она посмотрела на меня задумчиво:
– Нет. Не думаю. Он обещал оплатить операцию по смене пола. Но теперь хочет, чтобы я прекратила гормонотерапию, - она уже накрылась одеялом и снова взяла меня за руку.
– Я совсем запуталась, ничего не понимаю, - Аня тяжело вздохнула.
Странно, но в тот момент я чувствовал себя точно так же.
«Наверное, есть какая-то связь между нами», - думал я.
– Сколько стоит операция?
Её лицо озарила светлая улыбка.
– Зачем тебе?
– Ну сколько?
Она опять задумалась, улетела куда-то в мыслях. А потом проснулась, чтобы нервно протараторить:
– Знаешь, иногда мне кажется, что операция ничего не изменит, что будет только хуже. Многие девочки теряют чувствительность, родить я всё равно не смогу. Кем я стану? Особью неопределённого пола? Бесплодной женщиной? Подстилкой с дыркой? Ты бы женился на такой «женщине»? Никогда не прощу себе тот первый обман. Никогда! Не хочу больше никого обманывать! Не хочу!
– она нервно
Я сглатываю. Она винит себя точно так же, как Мириам. Когда-то давно я нечаянно нанёс Ане психологическую травму, которая, зарубцевавшись, как снежный ком, обросла виной в её сознании.
– Да.
– Что да?
– она забыла, о чём спрашивала.
– Я бы женился на тебе.
Аня смотрит на меня широко открытыми глазами, по её щекам бегут слёзы.
– Витя...
Наклоняюсь и обнимаю её. Она прижимается всем телом, продолжая реветь. Мои руки неуклюже скользят по её спине. Тонкая маечка задирается, топорщится, руки натыкаются на нежную полоску кожи в том самом месте, где чернеет синяк. Растрёпанные вялые волосы Ани обдают теплом. Её влажное лицо трётся о щеку.
Неожиданно Аня жадно присасывается к подбородку и покрывает шею поцелуями.
– Аня...
– у меня ещё есть время остановить её, но нет сил сопротивляться. Я устал, как и она, от постоянной беготни, сложных отношений, чувства вины.
Аня лихорадочно стягивает с меня рубашку, едва не вырывая пуговицы с корнями. Её ротик скользит по груди вниз к животу, язычок заскакивает в пупок, пальцы возятся ширинкой. Наконец она стягивает джинсы вместе с трусами и с жадностью тигрицы накидывается на предательски торчащий член.
– Такой твёрдый, большой - шепчет она, на секунду оторвавшись, зажав основание в руке и с восторгом созерцая восемнадцать сантиметров по-утреннему застывшей стали.
С фингалом под глазом, зарёванная, но счастливая, она выглядит очаровательно. Столько нежности в её прикосновениях, страсти. Стягиваю с неё трусики, пока она делает минет. Безвольно болтающийся пенис похож на молочную соску. Восьмилетние пацанчики бегают с такими по бане. Соска смешно болтается в такт с движениями головы, шлёпается о лобок, отскакивает, дрожит, как верёвочка - какие-то пять сантиметров вытянутой в мизинец кожи, сморщенной на конце. Яички втянулись и сжались, остался только этот хвостик от лопнувшего шарика. Кожа в паховой области вся отбелена, видны лишь следы от загара. На припухлых грудках маленькие белые треугольники с размытыми краями соединены тонкими полосками завязок. Те же белые треугольники, но побольше, красуются спереди и сзади на бёдрах. За пять лет её зад стал шире, мягче, груди налились соком, теперь они свисают и трясутся в такт с телом. Она утратила всё, что связывало её с мальчиковым детством, превратилась в принцессу-лебедь с детской соской между ног.
Я выползаю из-под Ани. Мне не нужно переворачивать её, она сама подставляется. Смазка с малиновым запахом у неё тут же рядом в прикроватной тумбочке. Медленно вхожу в неё сзади, прибивая к кровати. Сфинктер смешно причмокивает, хлюпает. От этого звука нам обоим становится весело. Я ускоряю темп и напор, чтобы вызвать ещё больший чмок-хлюп. Выхожу целиком, разгоняюсь и влетаю по самые яйца.
– Чмок, - яйца шлёпаются в отполированное блюдце под самым анусом.
– Хлюп, - теперь это звучит возбуждающе.