Джекпот
Шрифт:
Родион снимал для Мириам квартиру на последнем этаже двенадцатиэтажного дома. Дом находился за Троицким предместьем, совсем недалеко от центра.
Мы как раз подходили к её подъезду, когда неожиданно из-за угла дома нам на встречу, пошатываясь, выкатился здоровый бугай в тёмном пальто. Я едва узнал в нём Родиона. В темноте его хориные глазки светились особенно зловеще. Чёрная борода, как у Бармалея, делала его похожим скорее на чечена с кинжалом за пазухой, чем на загулявшего сисадмина.
– А я звоню-звоню, - притворно
– Теперь понятно, кому надо звонить. Здароў, Вицёк! Как жизнь молодая?
– у него заплетался язык.
– Привет, Родион. Вот, доставил в целости и сохранности.
– Да... Наш пострел везде поспел, - он дыхнул на нас перегаром.
– Ну ладно, Мириам. Я пойду?
– я незаметно пожал ей руку.
– Всем доброй ночи!
– я попятился назад.
– Пока-пока, - Родни провожал меня ухмылкой.
Я забежал за угол дома и сбавил ход.
«Откуда он только взялся?» - думал я.
Я даже представить себе не мог, как плотно он опекает Мириам. Снова вспомнилась наша первая встреча в метро, как влюблённо он смотрел на Аню тогда. Как Аня светилась от счастья. Знать, что он изменяет ей с Мириам, и не говорить. Встречаться с Аней, смотреть ей в глаза, смеяться с глупых шуток Родни, знать и продолжать обманывать, становясь соучастником.
«Какой же я трус, - думал я.
– Убеждаю себя, что боюсь причинить ей боль, боюсь сделать её несчастной и поэтому молчу. Хотя кого я обманываю? Ведь я боюсь совсем другого. Боюсь потерять работу, боюсь мести Родни, боюсь, что он унизит меня при Мириам или при Ане. Трус! Трус! Трус!»
В глубине души у меня ещё теплилась надежда, что Родни продолжает любить Аню, а Мириам - это временное увлечение.
До метро оставалось метров двести, и я уже шёл мимо остановки, когда неожиданно зазвонил телефон. Это была Мириам.
– Витя, я жду тебя возле подъезда через пять минут, - шёпотом сказала она и сразу повесила трубку.
И я побежал назад: через мост, вдоль улицы, во дворы, вниз по лестнице, опять дворами. Возле дома я замедлил шаг, отдышался и аккуратно выглянул из-за угла. У подъезда никого не было. Прижимаясь боком к дому, я подошёл к козырьку и стал у двери, ведущей к мусоропроводу. То ли от волнения, то ли от быстрого бега сердце громко стучало, отдаваясь эхом в ушах. Оно никак не хотело успокаиваться.
Мириам спустилась через минуту. Я услышал, как открывается дверь с домофоном, и выглянул. Мириам помахала мне рукой.
«Что она ещё задумала?» - думал я, неуверенно поднимаясь по лестнице. У меня не было ни малейшего желания снова встречаться с Родионом.
Она взяла меня за руку и потащила к лифтам. Я неохотно следовал за ней. Мы поднялись на третий этаж, вышли на общий балкон. Здесь было не так холодно, как на улице, но так же сыро и темно. Во дворе гулял ветер, редкий свет горел в окнах соседних многоэтажек. Люди спали.
Мириам
Я не возбуждаюсь, скорее наоборот: мне больно. Мириам сдавливает яички, вырывает язык, действует агрессивно. Этот балкон, темнота, сырость, спешка - совсем не то, как я себе представлял секс с Мириам.
Оторвавшись на секунду, она испытующе смотрит на меня широко открытыми глазами.
– У нас мало времени, - шепчет она.
От долгого поцелуя её дыхание сбилось, она напряжена до предела Родни, наверное, задремал перед телевизором, вот-вот проснётся и тогда уж точно возьмёт плеть, ружьё и отправится на поиски сбежавшей лошадки и конокрада.
Мириам неловко опускается передо мной на коленки, долго копается длинными ногтями в ширинке, на ощупь находит резинку трусов, наконец вытягивает мой вялый член и яички и тут же полностью погружает их в горячий рот. Резинка трусов поджимает яички снизу, выдавливая их наружу.
Похоже, у нас действительно мало времени. Таких скоростных минетов у меня ещё не было. Я, как назло, утром подрочил, и вся эта спешка вызывает у меня лишь одну дурацкую мысль: нужно поскорее кончить, пока Родни не нашёл нас. Я медленно возбуждаюсь, Мириам довольно урчит, чувствуя слабую эрекцию. Она втягивает член, как до этого втягивала язык. Не могу сказать, что мне не нравится.
«Если оторвёт член, придётся переквалифицироваться в девочку», - на моём лице застывает глупая улыбка.
Мириам погружает член в рот до конца так, что тот упирается ей в заднее нёбо. Её нос трётся о лобок, нижняя губа облизывает мошонку.
Зубы неожиданно смыкаются на основании члена, и я вздрагиваю, дёргаюсь, как червяк на крючке. Глупая улыбка на моём лице сменяется испугом. Голова Мириам трясётся от смеха, она крепко вцепилась в меня, как пиранья. Мой член по-прежнему гнётся, извивается, как сосиска, у неё во рту, но он уже вытянулся во всю длину. Головка втыкается в узкое отверстие горла, её язык щекочет меня снизу. Мириам замирает секунд на пять, прежде чем вырваться и, задрав голову, возбуждённо спросить:
– Поможешь мне?
Она берёт меня за руки, кладёт их себе на затылок. Потом давит на руки, показывая, как я должен притягивать её голову. Ускоряет темп, шлёпает меня по ягодицам, чтобы не сачковал, давая понять, что я должен работать ещё и бёдрами.
Я трахаю её в рот, или она трахает меня ртом - совсем запутался. Головка втыкается в узкую щель, Мириам всё дальше проталкивает её внутрь.
Неожиданно двери лифта открываются, и кто-то выходит на нашем этаже. Я в ужасе замираю, быстро заправляю член в штаны. Мириам подскакивает, вытирая рот рукавом.