Джекпот

Maxime

– Тебе нужно успокоиться и взять себя в руки!
– шепчу я ей.
– Ты не можешь всё время страдать из-за любви.

Она пищит, дёргаясь, причиняя себе ещё большую боль.

– Посмотри, как ты мучаешься из-за одного поцелуя!
– беру клетку в обе руки, глажу распятое тельце мышки сквозь прутья.

Мириам согласно мычит: мышь не должна страдать из-за её ошибок. Дыни ходят ходуном подо мной, мой член превратился в обмылок, весь покрытый скользкими выделениями.

Видимо,

призывы Хозяйки отрезвляют мышь, и она смиренно отступает от решётки. Я пытаюсь выманить её вперёд, соблазнительно целую мягкую ткань вокруг клетки, вылизываю её. Но это не помогает. Мышь стала ручной. Она слушается Хозяйку, а не меня. В следующий раз она послушно выползет, только когда ежа не будет рядом. Мириам, благодарно сосёт, торжествуя в душе. Мышь наконец-то послушалась её.

Я поднимаюсь. Моя работа здесь закончена: мышь приручена. Она больше не посмеет совать свой нос из клетки ради одного поцелуя. Она снова сложила крылья и уснула, болтаясь на прутьях вверх ногами.

Мириам садится на край кровати, я становлюсь напротив. Она умиротворённо работает головой, бесстрастно, но со всей отдачей. Так доярка доит корову: нежно, но целенаправленно, отточенными движениями сцеживая молоко. Гнедая кобыла забыла про свои желания, полностью подчинена моей воле. Её рот расслаблен, глаза закрыты.

Я беру её за подбородок:

– Смотри на меня.

Она открывает глаза и покорно смотрит вверх. В этом взгляде нет и намёка на неповиновение. Я фиксирую её голову и дальше двигаю бёдрами самостоятельно. Наши взгляды прикованы друг к другу.

– Ты будешь думать обо мне, только когда я разрешу. Понятно тебе?

Она кивает, её рот заполняется спермой. Я кончаю тихо, мягкими движениями, придерживая рот, чтобы ничего не вылилось.

– Не глотать!

Она сдерживается, выше запрокидывает голову. Заставляю её открыть рот и смотреть на меня вверх. Наши глаза снова встречаются.

– Будешь глотать, только когда я прикажу. Понятно?

Она кивает. Я вожу пальцем по губам, долго поправляю волосы, вытираю щёки от слюны. Другой рукой поглаживаю горло, следя за тем, чтобы она не глотала.

Наконец закрываю ей рот.

– Глотай.

Горло напрягается, передёргивается, подпрыгивает вверх, вниз. Два, три раза. В следующий момент Мириам открывает рот и высовывает язык.

Я одобрительно улыбаюсь краешком губ, киваю.

– Теперь отдыхай.

15

«Мириам кончает от мысли, а не от стимуляции», - не выходило у меня из головы. Я с удивлением вспоминал многолетний опыт мастурбации. То, что лежало на поверхности, что было так очевидно, стало настоящим откровением в один прекрасный момент.

Во время секса с Олей - девушкой, с которой я продолжал вяло встречаться, - я часто представлял себя с Мириам, чтобы побыстрее кончить, и наоборот -

мог, например, представить себе мусорный контейнер, - чтобы задержать наступление оргазма.

Бросить Олю мне не хватало смелости, изменять ей - совести. Я так запутался: страх стать гомиком отошёл на второй план, теперь я боялся, что о моей связи к Мириам узнают друзья, родители. Мне хотелось жить нормальной жизнью, а не стыдится и постоянно боятся разоблачения. Кроме того, в обозримом будущем мне хотелось серьёзных отношений. Я готов был жениться по любви, но с Мириам возникала куча вопросов.

После университета я сразу получил повестку в армию. Родни обещал помочь, но медкомиссию всё равно надо было пройти.

Вот в таком положении - две девушки, одна любимая, другая - не очень, и та, что любимая - не то, чтобы девушка, и отношения с ней не то, чтобы очень, плюс стрёмная работа с официальным распределением на госпредприятии, где я числился, как мёртвая душа, плюс армия и медкомиссия, плюс Родни, у которого свои интересы на Мириам и меня, - вот как-то так я и сидел в своей операторской, как курица-наседка на крокодильих яйцах, когда однажды раздался звонок от Ани. Она, хлюпая носом, попросила приехать, и я тут же помчался к ней.

###

Аня была не одна. Дверь открыла долговязая крашеная блондинка с короткой стрижкой изящно растрёпанных пышных волос, зачёсанных на бок. Она окинула меня враждебным блеском холодных буро-зелёных глаз:

– Вы Виктор?
– я кивнул.
– Проходите.

Девушка сложила руки на груди и стояла так, прислонившись к стене выгнутой, как у лебедя, спиной, критично рассматривая меня, пока я разувался. Оценивала, наверное, мою чёрную выцветшую куртку и пыльные поцарапанные ботинки.

Это была девушка чуть постарше меня, очень стильная во всех отношениях. С красивым личиком, слишком ровным для естественного золотым загаром кожи. Она могла бы сойти за молодую хозяйку салона красоты. Ассиметричная чёлка, похожая на хвост петуха, элегантно подчёркивала овал лица, частично прикрывая его.

Она была худая, как доска, горделиво-осанистая, но при этом отлично сложена, как куколка. Белая кофточка обтягивала холмики грудей и закачанную железную талию. Чёрные брюки клеш как влитые сидели на прочных широких бёдрах. В паху зиял маленький треугольник, несмотря на то, что девушка стояла плотно скрестив ноги. Когда мы пошли в зал, я снова имел возможность оценить её железный перекачанный зад, не костлявый, как у вешалок, но залитый в один свинцовый играющий мускул.

Аня лежала зарёванная в постели в спальне. Огромный чёрный фингал светился под её левым глазом.

«Всё из-за моей трусости!
– кольнула мысль.
– Если бы только я рассказал ей про Мириам раньше».

– Вы уже познакомились?
– Аня попыталась выдавить виноватую улыбку.
– Нет?

Она представила мне Сандру как лучшую подругу. Та раздражённо кивнула в ответ на моё приветствие и сразу вышла, плотно закрыв за собой дверь.