Дженни ниоткуда: Ночные призраки

Ветрова Полина

Это было вполне приличное объяснения, которое отводило подозрения от библиотекарши Бетти, добывшей для толстяка информацию в закрытом фонде. Реми, конечно, оценил, с какой деликатностью Дженни сформулировала свою просьбу и торопливо закивал:

— Да, да, разумеется. Я… конечно. Все записи, все, что у меня найдется. Долг честного гражданина обязывает. Давай выйдем в коридор, я тебе еще кое-что скажу.

Похоже, разинутые рты сослуживцев его не очень-то вдохновили. Нет сомнений, что их уши были распахнуты так же широко. Но, к счастью, в коридоре никого не было, и можно было говорить свободнее.

— Дженни, — забубнил

толстяк, — ты же помнишь, что моя маленькая тайна…

— Я имела в виду записи, которые ты делал на островах, — громко, четко и раздельно произнесла она. Мало ли, вдруг подчиненные господина секретаря первого ранга подслушивают у двери. — Мы же там были вместе, и слышали одно и то же. Просто ты делал записи, а я нет. Вот и хочу освежить в памяти эти истории.

Реми с облегчение выдохнул. И тихо-тихо прошептал:

— Конечно-конечно. Я все тебе отдам. Сегодня же вечером принесу в дом господина префекта. То есть бывшего… то есть мистера Квестина. Только не нужно рассказывать о том, откуда у тебя эти сведения. Я хотел сказать, мы вместе узнали это на Фирийских островах, вот откуда.

— Именно так я и сказала, — кивнула Дженни. — Кстати, как поживает Эльсбетинора? У вас все хорошо?

— Мы вообще-то думали о женитьбе, — краснея вздохнул Реми. — Но моя поездка на острова оказалась не такой успешной, о собственном доме мы пока что можем только мечтать. Понимаешь?

Еще бы. Реми надеялся найти сокровища Пожирателей, а их уволок тот, кто оставил на алтаре надкушенное сердце и горсть черных ягод.

— Да, я понимаю. Не унывай. Если твоя информация принесет пользу, и заказчик нас вознаградит, я попрошу мистера Квестина, чтобы он учел твою помощь в расследовании. Передавай привет Бетти. Ей очень повезло с кавалером.

Да, такие парни, как Реми, не исчезают загадочным образом на несколько дней. С другой стороны, они и не присылают в качестве извинения букеты алых роз. Тут уж что-то одно, или розы с исчезновениями, или спокойная размеренная жизнь в собственном домике, на который вместе копили годами. И никаких алых роз. И никаких чудовищ.

* * *

Дженни покинула канцелярию в странном настроении. Вроде бы, все складывается неплохо. Есть шанс нащупать информацию об убийце. Ведь Реми сейчас самый крупный специалист по Пожирателям во всем Эвероне. Наверняка его записи помогут. Но что потом? Когда придет время хватать Черную Руку — что же, она приведет тайную стражу к Эрику?

Она так задумалась, что даже забыла нанять извозчика, и направилась к Горшечной улице пешком. И успела отмахать несколько кварталов. Потом опомнилась и остановилась. Надо же, только что произошли два удивительных события. Во-первых, она ни раз не наступила на ратлерский хвост, а во-вторых, уверенно выбрала направление. Похоже, она окончательно обжилась в Эвероне. Да только хорошо ли это? Как там кричал кузнец в ратлерской конторе? «Эверон — город людей»? А Дженни, как-никак чудовище. И что бы там ни произошло, Эрика выдавать страже нельзя. Ведь он тоже чудовище, а в городе людей чудовищам следует держаться дружно.

Ворона одобрительно каркнула с карниза.

Нужно будет что-то придумать… как бы отвести угрозу от Эрика, но при этом чтобы Черная Рука прекратил убийства? Загадка! Кроме того, оставался еще Крысиный Волк. Если каким-то образом уговорить брата покинуть Эверон, а страже подсунуть Волка,

то все разрешится без особых потерь. Но и этого делать нельзя, потому что именно этого боялся милейший Крысиный Король. Что бы ни говорил на счет этого жирного уродливого крыса «дядя», Король до сих пор был самым приличным из всех обитателей Эверона, с какими только свела судьба. Во всяком случае, он был самым приличным из знакомых Дженни монархов. А это что-то да значит!

Являться домой с такими мыслями не хотелось, и Дженни отправилась бродить по улицам, заглядывать в лавки… и даже выбрала несколько безделушек, подходящих к ее серому деловому костюму. Нужно ли пояснять, что с серым цветом неплохо сочетается серебро?

К сожалению, покупки стали единственным полезным итогом ее блужданий, решение в голову так и не пришло. Оставалось придерживаться традиционного для Дженни плана: не строить планов и принимать решения по мере того, как они будут становиться неизбежностью. Уже в нескольких кварталах от дома, она заметила на столбе афишу заезжей труппы, той самой, с говорящей головой и дурацкой историей Хозяйки Льда по имени Золантия. Поверх старой, потемневшей от времени и погоды, афиши белело объявление:

Многоуважаемая публика, сейчас труппа великого некроманта Гонациуса разучивает специально для вас новые номера. Три дня понадобится нам для того, чтобы освоить их, в это время представлений не будет. Нижайше просим горожан славного Эверона пока что воздержаться от посещения площади Тысячи Столбов, ибо магические эксперименты могут оказаться смертельно опасными для непосвященных. По истечении указанного срока мы ждем вас снова, и с обновленной программой.

Во всем это было нечто многозначительное… нечто, заслуживающее внимания. Дженни ощутила, как в ней начинают зарождаться смутные догадки. Но голова была переполнена мыслями об Эрике, Пожирателях, Черной Руке… ну, и еще немного о тайном деле Гая Сарама. Этих мыслей было так много, что для труппы некроманта Гонациуса в голове попросту не осталось свободного места. И Дженни выбросила свои догадки, вернее, отложила их до того момента, как будут распутаны хотя бы некоторые их мучающих ее вопросов.

Тем более, близилось время ужина, а это значит, должен возвратиться со свидания Квестин. Разве его отношения с Клементиной Сервейс не важнее всяких там смертельно опасных магических трюков? Да она насмотрелась на эти трюки, как никто другой! И наслушалась об магической природе и смертельной опасности, как никто другой. Уж Папаша Бурмаль умел об этом так врать, что заслушаешься. Дженни вздохнула, вспомнив Папашу… и поплелась на Горшечную восемьдесят четыре.

Морко встретил ее без арбалета в руках, но в глазах гоблина было нечто такое, что заставило ее встревожиться похлеще, чем стальное острие, направленное в живот.

— Квестин дома? — тут же спросила она.

Морко кивнул. Морко посторонился, впуская ее в дом. Морко покачал головой, запирая замки. Во всем этом чудились некие тревожные знаки.

— Идем, — изрек гоблин. — Только, прошу тебя, ничего не говори. Насколько это окажется возможным, конечно.

Дженни последовала за ним на кухню, теряясь в догадках: что это стряслось? Она заметила, что гоблин хромает и шатается куда сильнее, чем можно было объяснить его инвалидностью. Да что же здесь произошло? Она осторожно заглянула на кухню.