Дженни ниоткуда: Ночные призраки
Шрифт:
Волк сделал еще шаг, зашарил когтистой лапой по собственному боку, вырвал нож и отшвырнул. Макс тихо заныл. Дженни встала между ним и зверем, изо всех сил сжимая свой гоблинский клинок.
— Сейчас ты убежишь, — прошептала она Максу. — Только беги сразу, у тебя будет всего одна попытка.
Потом обернулась к Волку:
— Что встал? А ну, иди сюда!
Хотелось бы, чтобы голос звучал дерзко и с вызовом, но на самом деле это вышло довольно жалко. Впрочем, Волку было плевать. Он все равно собирался идти к ней. Дженни нужно было, чтобы он сделал два шага. Шаг… Волк замер, поскреб когтями раненный бок… второй шаг.
Дженни рухнула на колени и ударила кулаками в лужу, посередине которой топтался хищник.
— Макс, беги! Сейчас!
Мальчишка, вяло переступая трясущимися ногами, протиснулся вдоль стены, он держался как можно дальше от Волка и не мог поверить, что именно сейчас можно убегать. Волк даже не глянул в его сторону, он пялился на собственные лапы, пытался поднять то одну, то другую. Но не мог. Еще бы, лужа, превратившаяся в ледяной пласт, держала крепко. А Макс все никак не догадывался, что нужно спешить. Он полз вдоль стены. И Дженни бросилась на Волка, размахивая ножом. Ее рывок наконец-то подействовал на мальчишку, тот выскользнул из зала.
Волк тоже отреагировал. Что именно он сделал, Дженни не поняла. Просто дыхание вдруг перехватило, в живот врезалось что-то наподобие молота Варгала, стало очень больно, и она отлетела в сторону. Земляная стена ударила по спине с такой силой, что кажется весь мир с оглушительным хрустом разорвался как ветхое полотно. Удар о стену вышел такой, что земля посыпалась здоровенными комьями и наполовину похоронила под обвалом.
Сколько времени прошло, прежде чем она пришла в себя? Наверное, совсем немного, считанные мгновения. Потому что треск рвущейся реальности еще не стих. Дженни помотала головой, приходя в себя и отряхивая землю. Болел живот, спина и затылок, их все хотелось сжать ладонями и убедиться, что они на месте, но рук на все больные места не хватало. А потом она поняла, что мир не разорвался, а остался на месте. Трещал лед, из которого Волк высвобождал лапы. Проклятье, лучше бы мир все-таки раскололся на куски, а лед уцелел.
Волк сделал еще шаг и остановился, тряся лапой. На ней висела льдина весом в пару фунтов, но это Волка скорее забавляло, чем пугало. Похоже, ему даже понравилось ломать лед. Льдина развалилась, и он сделал еще шаг. Теперь он стоял над Дженни, а она сидела в куче земли и держалась за живот. Он болел сильнее всего.
Волк медленно склонился, отворяя пасть… В лицо пахнуло теплым смрадом…
— Сюда, здесь! — пропищал знакомый голосок совсем рядом. Шейс? Живой?
Волк резко выпрямился, разворачиваясь. Больше он сделать ничего не успел — в него врезалась размазанная в движении стремительная фигура. Два сплетенных тела покатились по грязи, среди разбросанных ледяных обломков. Мелькали конечности, брызгало черным, иногда тела замирали на долю мгновения, и Дженни успевала различить то оскаленную пасть Крысиного Волка, то чужую и жуткую улыбку на лице Эрика…
А у входа в пещеру приплясывал Шейс и визжал:
— Убивать! Убивать!
Глава 18. Убийцы и чудовища
Противники катались в луже среди кусков льда, эти куски и комья грязи взлетали фонтанами, сыпались во все стороны, это мешало разглядеть, кто одолевает. Да еще темнота и невероятная скорость обоих — Дженни едва успевала заметить какие-то рывки сплетенных тел, куда уж тут разобрать, где чьи конечности.
Она чувствовала, что встать не сможет, и попыталась хотя бы опуститься на четвереньки, чтобы подползти поближе. Уже почти получилось, когда в лоб врезался приличный кусок льда. И странным образом погасил мерцание зеленой плесени. Все погрузилось в темноту. Дженни свалилась на живот и завозилась в грязи. Пока она смогла согнуть колени и приподняться, зрение немного восстановилось. Но от этого стало только хуже, потому что зрелище было не из приятных.
Вот противники на мгновение замерли — Волк сверху. Она скорее угадала, чем рассмотрела быстрое движение его головы. Клацнули клыки, но Эрик успел увернуться, согнул ногу и ударил коленом в мохнатую грудь. Волк отлетел, и Эрик прыгнул следом, на лету исчезая, превращаясь в размазанную полосу. Взметнулась волосатая лапа, блеснули когти. Эрик издал такое рычание, что Дженни передумала приближаться к ним. Волк, вдавленный противником в грязь, захрипел. Однако ему удалось перехватить руки Эрика и оторвать от горла. Они снова замерли, только облезлый хвост вяло шевелился среди ледяных обломков. Потом что-то произошло. Что именно, Дженни не поняла, потому что движения обоих убийц были слишком быстрыми.
Переплетенные грязные тела перевернулись, теперь рычал Волк, и сверху был он. Эрик почти не просматривался под этой тушей. Пришла злость: только она нашла брата, только позвала его — и он пришел. А тут это чудище! Веспер бы его взял, зачем оно появилось? Пришел и все испортил!
И Дженни наконец-то смогла подняться, злость обволокла жаром и придала сил. Один-единственный шаг, потом она свалилась на бьющиеся тела, нащупала скрюченными пальцами волосатый судорожно вздымающийся бок, вцепилась в ребра, обтянутые грязной шкурой, и дала волю своему гневу. Да так, что аж в глаза ударило ярким пламенем. Повалил дым, завоняло жареным мясом и паленой шерстью. Рык Волка превратился в визг, он рванулся, лапы взметнулись в неуловимо быстром движении и смели Дженни с хребта. В полете она смогла разглядеть, как грязные пальцы Эрика сомкнулись на башке Волка. Хруст — Эрик свернул чудищу шею… а Дженни врезалась в стену.
Пришла она от того, что кто-то тянул ее за руку и пищал:
— Вставай! Вставай! Зачем лежать? Зачем всем лежать? Вставай!
И этот кто-то, конечно, был Шейс Бешеный. В чем-то он был несомненно прав… лежать в грязи вроде бы незачем. Но вставать так не хотелось! Это было просто-напросто рискованно, потому что нет гарантий, что весь организм не развалится на куски. Он, этот организм, так болел в разных местах, что непонятно, удастся ли ему не развалиться, когда пошевелишься. Вот пока лежишь, все на своих местах. Кажется.
— Вставай, — снова запищал ратлер, — ты открыла глаз, я видел.
— Только один глаз? — уточнила Дженни. — Маловато. Не встану.
Сама она не чувствовала, что там у нее открылось, потому что все равно ничего не видно.
— Два, уже два! — радостно сообщил крыс.
— Тогда, наверное, придется вставать. Два, это уже серьезно. Это значит, я в порядке.
Она, кряхтя и хватаясь за разные точки тела, села в грязи. Зрение начало проясняться. Посередине зала валялся Волк. Приятно знать, что он больше не опасен. А рядом скорчился Эрик. Брат не шевелился, с другой стороны, пока он так лежит, его лицо обращено к Дженни той стороной, которая осталась знакомой. Гоблин едва виднелся под обвалившейся на него землей. И тоже не шевелился.
— Шейс, как ты уцелел?
— Я быстрый! Я самый быстрый! Я убежал! Я знаю щели, в которые Волку не пролезть, вот туда и убежал. Я залез, а он не может. Потом вернулся на старое место, а этот добрый человек ломает пол и смотрит на меня. Он тоже быстрый, но я быстрее всех.
— Ты привел Эрика сюда? — уточнила она.
— Он сказал, покажи дорогу. Я показал. Он чужой, не знаю. Но подумал, хуже не будет. Ведь хуже было некуда, Волк пошел по твоему следу. Хуже не будет, да. Он быстрый. Он сильный. Я не сильный. Я самый быстрый.