Джентельмен с Медвежьей речки
Шрифт:
– Сам знаешь не хуже меня! – закричал он, брызжа слюной. – Когда ван Брок вас вчера заподозрил, я ему не поверил, хотя вели вы себя странно – дальше некуда! Но сегодня утром я разглядел в кустах задницу этого дурня, твоего дяди, и понял, что тот шпионит за нами. Значит, ван Брок был прав. Значит, вам, нужно то же, что и нам, только приемы у вас подлые. Или станешь отрицать, что явились сюда за тем же?
– Не стану! – отвечаю я в лоб этому наглецу.– У дядюшки Джейкоба на него больше прав, чем у вас обоих. А раз ты утверждаешь, будто мы используем
– Хватит! – рявкнул он.– К оружию!
– Мне не хотелось бы делать из тебя решето,– проворчал я.
– И я не горю желанием положить конец твоей земной карьере,– согласился он.– Но в этих горах вдвоем нам будет тесновато. Поэтому предлагаю снять пояса и сразиться врукопашную. У меня хватит сил выбить из тебя ослиное упрямство Элкинсов.
Я расстегнул пояс с кобурами и повесил на ветку, он положил свой на землю, а после въехал мне кулаком в живот, и в ухо, и по носу, и лихо смазал по челюсти, и выбил при этом мне зуб. Это вывело меня из равновесия, и я ухватил его за шею и бросил на землю, да так сильно, что чуть было не вытряхнул Биллову душу. Затем уселся ему на грудь и принялся колотить башкой о счастливо подвернувшийся булыжник, а Билл орал так, что жутко было слушать.
– Если бы ты вел себя как белый человек,– втолковывал я ему,– то получил бы свою долю золота.
– О чем ты болтаешь?! – прохрипел он, силясь дотянуться до рукоятки ножа за голенищем.
– О Затерянной россыпи, о чем же еще? – И я с удовольствием снова вцепился ему в уши.
– Постой-ка! – запротестовал он.– Ты хочешь сказать, что вы ищете золото? И больше ничего?
Я так удивился, что даже выпустил его лопухи.
– Ну да! А разве вы следили не за тем, чтобы завладеть картой дядюшки Джейкоба, на которой обозначена россыпь?
– Слезь с меня! – Глэнтон даже свистнул с досады и, воспользовавшись моим состоянием, спихнул со своей груди на землю.– Черт подери! – Он поднялся и стал выколачивать пыль из штанов.– Мог бы догадаться, что мой приятель всю жизнь витает в облаках. Видишь ли, после вчерашней встречи, а в особенности, когда ты упомянул каньон Дикой Кошки, он заявил, будто вы следите за нами, а кирки да лопаты – это, мол, так, для маскировки. Еще он заявил, что вы, без всякого сомнения, работаете на конкурирующее научное общество, хотите нас опередить и сами изловить дикаря.
– Что-о? Неужто ты думаешь, что под сплетнями вокруг дикаря и впрямь что-то кроется?
– Я на этот счет так полагаю,– научным тоном заявляет Билл.– Тот золотоискатель порассказывал мне о каньоне Дикой Кошки изрядно всякой чертовщины. Сначала над ним посмеивался, но он извел столько пороха, что под конец я уже готов был поверить всему. Вот почему я здесь в проводниках у чужака, и, кстати сказать, далеко не уверен, что ты с твоим дядюшкой тратите время с большей пользой.
– Когда сегодня утром,– продолжал Билл,– я наблюдал в кустах сначала физиономию, а после – задницу старого Джейкоба, я убедился в правоте, слов ван Брока. Вы и не думали отправляться к пику Антилопы. И чем больше я прикидывал и так и эдак, тем больше убеждался в мысли, что вы за нами следите, чтобы выкрасть нашего дикаря. Вот и решил раскрыть карты.
– Прекрасно,– подвел я черту.– Мы пришли к взаимопониманию: вам не нужна наша россыпь, а нам, понятное дело, ни к чему ваш дикарь. Лично мне этих дикарей хватает среди родственников на Медвежьей речке. Тащи вак Брота в наш лагерь и там объясним все ему и моему слабоумному дядюшке.
– Идет! – согласился Глэнтон, застегивая пояс с кольтами, и вдруг: –Эй! Что там еще?
Откуда-то снизу, из каньона, донесся вопль: «Сюда! На помощь!»
– Это ван Брок! – заорал Глэнтон. – Он в одиночку спустился в каньон! Скорее!
Рядом с лагерем находился овраг, спускавшийся на дно каньона. Мы скатились по нему вниз и оказались у отвесной скалы. Неподалеку в стене чернела расселина – вход в пещеру, а у самой расселины, запинаясь, ходил по кругу ван Брок и визжал, точно собака, которой прищемили хвост.
Потерявший прежнюю правильную форму пробковый шлем валялся на земле, и там же лежали очки. Голову профессора украшала шишка величиной с репу, а сам он, не переставая, исполнял то ли пляску привидений, то ли еще что-нибудь в том же роде.
Без очков со зрением у профессора было совсем худо: когда он нас заметил, из его груди вырвался пронзительный вопль и он наладился дать стрекача по дну каньона видно, принял нас за новых врагов. Не желая устраивать скачки по жаре, Билл, стянув сапог, запустил им в ван Брока, и тот упал с воплем о помощи.
– Ко мне! – верещал он.– Мистер Глэнтон! На меня напали! Помогите!
– Да хватит вам орать,– проворчал Билл.– Здесь Глэнтон. Все в порядке. Брек, подай ему очки. Ну, рассказывайте, что тут стряслось?
Профессор несколько раз хватанул ртом воздух, нацепил очки и расширенньми от ужаса глазами оглядел нас раза три с головы до ног. Потом он с трудом поднялся и, ткнув дрожащей, рукой в сторону пещеры, простонал:
– Дикарь! Сегодня я решил провести исследования в качестве частного лица, и только спустился в каньон, как сразу увидел его. Великан в шкуре кугуара, а в руке огромная дубина. Когда я попытался его задержать, он обрушил мне на голову убийственный удар и скрылся в расселине. Его обязательно надо поймать!
Я заглянул в пещеру. Там, царил полный мрак, и маломальскую наводку могла бы дать разве что сова. Тогда Глэнтон потуже затянул оружейную упряжь и говорит:
– Что-то там все-таки есть, Брек. Что-то ведь ударило профессора по голове. Об этом каньоне рассказывают страшные вещи, сам не раз слышал. Пущу-ка я туда добрый заряд и…
– Нет, ни за что! – взвился ван Брок.– Науке он нужен живым!
– Что за крик? – неожиданно раздался голос неподалеку, и, повернув головы, мы увидели приближающегося дядюшку Джейкоба с винчестером в руке.