Джентельмен с Медвежьей речки
Шрифт:
– Прекрати мучить бедное животное и поди сюда! – приказала тетушка Лавака, будто не замечая фокусов Капитана и мою отчаянную борьбу за жизнь.– Как всегда, только бы покрасоваться перед народом! Никогда не видела такого непочтительного, испорченного, никчемного…
Она не останавливалась ни на секунду, а я тем временем уломал Капитана Кидда смирить свой нрав, отвел его к дому и привязал к перилам крыльца. А потом повернулся к тетушке и покорно так говорю:
– Чего вы хотите, тетушка Лавака?
Она презрительно фыркнула, уперла руки в бока и уставилась на меня с таким видом, словно на дух не переваривала мое присутствие.
– Я хочу, чтобы ты отыскал своего беспутного дядюшку Джейкоба и доставил
– Но у меня нет времени лазить по горам и искать дядюшку Джейкоба,– сделал я слабую попытку отговориться. – Я еду на родео в Рваное Ухо и надеюсь выиграть приз.
– На родео! – язвительно воскликнула она. Капитан нервно переступил ногами – Прекрасное времяпрепровождение, нечего сказать! Делай что велят, никчемный бездельник! Не убивать, же мне целый день на бесплодные споры с недорослем вроде тебя. Из всех ничтожных, нахальных, и тупоголовых…
Когда тетушка Лавака заводит обвинительную речь, самое разумное – поскорее убраться подальше. Она способна пилить несчастную жертву, не останавливаясь, три дня и три ночи без перерыва на завтрак, обед и ужин, все больше повышая голос, пока тот не достигнет такой громкости и пронзительности, что начинают лопаться барабанные перепонки. Уже я свернул на тропу к горе Шальной Удачи, уже и сама тетушка давно скрылась из глаз, а до меня все еще доносился ее возмущенный крик. Бедный дядюшка Джейкоб! Ему никогда особо не везло по части золота, но все равно – путешествовать в компании жеребца и мула несравненно приятнее, чем выслушивать нотации тетушки Лаваки. Рев осла кажется серенадой по сравнению с ее голосом.
Спустя несколько часов я уже поднимался по извилистой горной тропке, ведущей к ущелью, а когда сверху послышалось «б-бах!» и с меня слетела, шляпа, стало ясно, что «стара лысина» где-то поблизости. Я быстро свернул за густые заросли кустарника, потом взглянул вверх и увидел заднюю часть мула, торчащую среди, нагромождения валунов.
– Это ты в меня стрелял, дядюшка Джейкоб? – загремел по скалам мой голос.
– Стой где стоишь! – В раздраженных интонациях старика сквозил воинственный дух. – Я знаю – тебя Лавака за мной послала. Я наконец-то занялся серьезным делом и не потерплю, чтобы мне мешали!
– Ты о чем? – спрашиваю.
– Еще шаг – и продырявлю! – пообещал он.– Я ищу Затерянную россыпь за горой Шальной Удачи.
– Да ты ее уже пятьдесят лет ищешь! – фыркнул я.
– На этот раз, считай, она у меня в кармане,– говорит дядюшка Джейкоб.– Я купил в Белой Кляче у пьяного мексиканца карту. Один из его предков был индейцем – из тех, кто заваливал вход в пещеру с золотой россыпью. ,
– Почему же тогда он сам не нашел пещеру и не забрал золото?
– Он до смерти боится привидений,– ответил дядюшка Джейкоб.– Все мексиканцы страшно суеверны, тяжелы на подъем, и к тому же дня не могут прожить без выпивки. В этой пещере золота на миллионы долларов. Предупреждаю: я скорее убью тебя, чем дам затащить обратно домой. А теперь решай: или мирно отправишься восвояси, или я беру тебя в долю. Ты можешь пригодиться на тот случай, если вдруг заартачится вьючный мул.
– Еду с тобой! – воскликнул я, оглушенный неожиданной перспективой. – Может, из твоей затеи что-нибудь да получится. Убери винчестер.
Он выступил из-за скалы – поджарый, с дубленой кожей, с резкими чертами лица – и опасливо произнес:
– А как быть с Лавакой? Если ты не вернешься со мной, она сама сюда притащится. У нее ума хватит.
– А ты черкни ей пару слов, чтоб не беспокоилась.
Он обрадованно заулыбался:
– Ага, конечно. У меня и карандашик припасен в седельной сумке.
Тогда я ему говорю:
– Мы напишем ей записку. Раз в неделю через ущелье по пути к Рваному Уху проходит Джой Хопкинс. Сегодня как раз его день. Мы привяжем записку к дереву так, чтоб было заметно. Он возьмет ее и доставит по назначению.
Я оторвал этикетку от консервной банки с томатами, которую нашел в сумке дядюшки Джейкоба, он достал свой огрызок и написал под мою диктовку следующее:
«Дорога тетушка Лавака! Я с дядюшкой Джейкобом подался дальше в горы. Не пытайтесь нас отыскать – это бесполезно. Мне нужно золото.
Мы свернули записку, и я сказал дядюшке Джейкобу, чтобы сверху он приписал:
«Дорогой Джой. Пожалуйста, доставь записку миссис Лаваке Гримз, что живет у дороги на Рваное Ухо.»
Нам повезло, что Джой разбирал буквы. Я заставил дядюшку Джейкоба прочитать написанное вслух и остался доволен – сработано было точно. Образование тоже, знаете ли, может порой пригодиться, только оно никогда не заменит здравого смысла.
Я привязал записку к ветке ели, и мы стали продолжать подъем. Он уже, наверное, в сотый раз пустился рассказывать мне о Затерянной россыпи: мол, давным-давно жил-был один старый золотоискатель, который лет шестьдесят назад набрел на пещеру, а стены в ней из чистого золота, а пол усыпан всяких размеров самородками, да так густо, что ступить некуда, кроме как на золото. Но индейцы выследили его, долго преследовали и наконец загнали куда-то в совершенную пустыню, где он чуть не помер от голода, жажды и в конце концов тронулся. Потом он вышел к поселку и там через некоторое время пришел в себя. Тогда он собрал группу золотоискателей и повел их на то место, но ничего не нашел. По словам дядюшки Джейкоба, индейцы завалили вход камнями, насыпали на том месте земли, насадили кактусов – короче, так замаскировали пещеру, что даже примет не осталось. Я спросил, откуда ему известны такие подробности, на что он ответил, что такие вещи всякий знает, а еще добавил, что в этой стране и самый распоследний идиот, пожалуй, кроме одного, осведомлен о проделках индейцев по части маскировки.
– Золота пещера, – взахлеб рассказывал дядюшка Дженкоб,– выходит в Скрытую долину, расположенную между хребтами высоко в горах. Сам-то я долину никогда не видел, хотя, кажется, облазил всю округу вдоль и поперек. Никто не знает эти горы лучше меня, разве что старый Джошуа Брэкстон. Но он считает в разные дни по-разному – что пещеру или нельзя найти, или в ней уже кто-нибудь побывал. По карте выходит, что долина лежит сразу за каньоном Дикой Кошки. Среди белых немного найдется таких, кто его знает. Туда мы и едем.
За разговорами мы не заметили, как миновали ущелье и выехали к подножию величественной скалы, резко выдававшейся вперед. Обогнув выступ, мы увидели две фигуры верховых, двигавшиеся вдоль другого склона в одном с нами направлении, так что наши пути неизбежно должны были пересечься. Глаза у дядюшки Джейкоба запылали недобрым огнем, и он потянулся за винчестером.
– Кто это? – рыкнул он.
– Громила Билл Глэнтон, – отвечаю. – Второго никогда не видел.
– И никто не видел, кроме любителей балагана лилипутов,– проворчал дядюшка Джейкоб.