Джихад по-русски
Шрифт:
– Не бейте меня, дяденька!
Ему было лет четырнадцать, не больше. Я схватил его за руку, как следует встряхнул и, нависая над ним, грозно заорал в самое его ухо:
– Кто сказал вам это сделать?! Отвечай, щенок!
– Мужик какой-то. Я его не знаю. Дал нам сто баксов и сказал, что нужно обстрелять камнями вон тот автобус. Дяденька, я правду говорю! Отпустите меня, я больше не буду!
– Как он выглядел, этот мужик?
– Не знаю, я не запомнил. Чёрный такой, с усами. На грузина похож.
Так, ясно. На грузина. Кавказец, значит. Именно этого я и опасался.
– Ещё что-нибудь запомнил?
– Хвостик у него был, на затылке, как у Горца.
– У какого ещё горца?
– У Дункана Маклауда, из фильма «Горец».
– Тьфу, детский сад! – Я выругался. – Давай, дуй отсюда, – сказал я, отпуская парня. – И чтоб я тебя больше не видел, никогда. Ещё раз встречу, ноги оторву. Понял?
Он не ответил. Едва почувствовав свободу, он рванул изо всех сил и нырнул в ближайший двор. А я поспешил назад. Наташка осталась одна, в двадцати метрах от избивающих друг друга безумцев. Если драка выплеснется из автобуса на улицу, ей грозит реальная опасность.
Я оказался не далёк от истины. Едва её машина оказалась в поле моего зрения, как я увидел, что несколько человек уже покинули автобус и продолжали драку возле него. Вот один из них, мощным ударом свалив своего противника, хищным взглядом окинул окрестности в поисках новой жертвы. Взгляд его упал на машину Наташки. Оскалившись, он двинулся к ней. В руке он сжимал металлический прут.
Я нёсся во весь дух. У машины мы оказались одновременно. Он не видел меня, и это дало мне значительное преимущество. Не сбавляя скорости, я влетел в него и сшиб с ног. Он отлетел в сторону метров на семь и грохнулся на асфальт. Я подскочил к дверце авто со стороны водителя и резко распахнул дверцу.
– Двигайся! – крикнул я Наташке.
Она тут же переместилась на соседнее сидение, уступая мне место за рулём. Я сел и до отказа вдавил педаль газа. Послушная машина рванула и понеслась прочь от этого страшного места.
10.
Я рывком распахнул дверь кабинета Скворцова. «Фээсбэшник» сидел за письменным столом и копался в бумагах. Он был один.
Он поднял глаза.
– Рукавицын? Я вас не вызывал.
– Оставьте, Андрей Васильевич. – Я шагнул к столу. – Сейчас не до церемоний.
Он мрачно кивнул, молча соглашаясь со мной.
– Присаживайтесь.
Я пропустил приглашение мимо ушей.
– Надеюсь, вы понимаете, господин Скворцов, что после вчерашнего посещения я не горел желанием вновь оказаться в этом кабинете. Более того, сегодня я собирался уехать в Москву. Однако обстоятельства изменились. Вы должны выслушать меня.
– Спасибо за оказанную честь, – сухо проговорил он, продолжая копаться в своих бумагах. – Говорите, Рукавицын, я вас слушаю.
– Я был свидетелем вчерашних событий на проспекте Ленина.
Он усмехнулся.
– Я нисколько в этом не сомневаюсь. Вы всегда оказываетесь там, где горячо.
– Но это ещё не всё. Сегодняшний инцидент также произошёл на моих глазах.
Он подался вперёд. В его глазах я прочитал живой интерес.
– Какой инцидент?
– На улице Менделеева. Десять минут назад.
– Так, с этого места поподробнее.
Я рассказал ему обо всём, чему стал свидетелем за эти два дня. Он внимательно слушал меня, попутно делая пометки в блокноте. Когда я закончил, он какое-то время молчал.
– Белый порошок, говорите? Хм, любопытно. Номера машины вы, конечно, не запомнили?
– Я его вообще не видел, «волга» стояла ко мне боком.
– И вы считаете, что сегодняшний инцидент вызван теми же причинами?
– Абсолютно. Поведение людей совершенно идентично. Массовый психоз, бессознательная агрессия. А чтобы ещё больше обострить ситуацию, преступники наняли местных пацанов, чтобы те закидали автобус камнями.
– Вы говорите, это был кавказец?
– Так сказал тот пацан.
Скворцов долго молчал.
– Вы правы, Иван Петрович, это звенья одной цепи, – наконец нарушил он молчание. – Похоже, обе акции были заранее спланированы.
– Боюсь, у этой истории будет продолжение, – заметил я.
– Почему вы так думаете?
– Все эти акции похожи на демонстрацию силы, своего рода предупреждение. Преступники чего-то добиваются, но прежде чем объявить о своих требованиях, пытаются нагнать на нас страху. Они понимают: когда в городе начнётся настоящая паника, мы будем сговорчивее.
Я невольно употребил местоимение «мы», хотя, конечно же, правильнее было бы сказать «вы».
– Кто это может быть, как вы полагаете? – спросил Скворцов.
Я пожал плечами. Вопрос не по адресу. Это не в моей, а в его компетенции.
– Кавказцы? – продолжал он допытываться.
– Я бы увязал последние события с налётом на поезд. Допускаю, что здесь действует одна банда. Да, скорее всего, это кавказцы. Причём скрываются они где-то в городе. Больше негде.
– Вот это-то меня и тревожит, – нахмурился Скворцов. – Проблема в том, что и в городе-то особенно не скроешься. Тем более с таким арсеналом – я имею в виде БТРы.
– А гарнизон? В городе ведь дислоцирована воинская часть.
– Исключено, – уверенно отмёл он моё предположение. – За это я ручаюсь.
Он поднялся, протянул мне руку, давая понять, что аудиенция окончена.
– Благодарю вас, Иван Петрович. Вы нам очень помогли.
Я ответил на его рукопожатие. И тут вспомнил о Наташке.
– Там, кстати, Самойлова в приёмной ждёт. Вы её вызывали.
Он махнул рукой.
– Не до неё сейчас. Вряд ли она что-то прояснит. Вы один, Иван Петрович, стоите сотни таких свидетелей, как она.