Джихад по-русски

Михайлов Сергей Юрьевич

– Не бейте меня, дяденька!

Ему было лет четырнадцать, не больше. Я схватил его за руку, как следует встряхнул и, нависая над ним, грозно заорал в самое его ухо:

– Кто сказал вам это сделать?! Отвечай, щенок!

– Мужик какой-то. Я его не знаю. Дал нам сто баксов и сказал, что нужно обстрелять камнями вон тот автобус. Дяденька, я правду говорю! Отпустите меня, я больше не буду!

– Как он выглядел, этот мужик?

– Не знаю, я не запомнил. Чёрный такой, с усами. На грузина похож.

Так, ясно.

На грузина. Кавказец, значит. Именно этого я и опасался.

– Ещё что-нибудь запомнил?

– Хвостик у него был, на затылке, как у Горца.

– У какого ещё горца?

– У Дункана Маклауда, из фильма «Горец».

– Тьфу, детский сад! – Я выругался. – Давай, дуй отсюда, – сказал я, отпуская парня. – И чтоб я тебя больше не видел, никогда. Ещё раз встречу, ноги оторву. Понял?

Он не ответил. Едва почувствовав свободу, он рванул изо всех сил и нырнул в ближайший двор. А я поспешил назад. Наташка осталась одна, в двадцати метрах от избивающих друг друга безумцев. Если драка выплеснется из автобуса на улицу, ей грозит реальная опасность.

Я оказался не далёк от истины. Едва её машина оказалась в поле моего зрения, как я увидел, что несколько человек уже покинули автобус и продолжали драку возле него. Вот один из них, мощным ударом свалив своего противника, хищным взглядом окинул окрестности в поисках новой жертвы. Взгляд его упал на машину Наташки. Оскалившись, он двинулся к ней. В руке он сжимал металлический прут.

Я нёсся во весь дух. У машины мы оказались одновременно. Он не видел меня, и это дало мне значительное преимущество. Не сбавляя скорости, я влетел в него и сшиб с ног. Он отлетел в сторону метров на семь и грохнулся на асфальт. Я подскочил к дверце авто со стороны водителя и резко распахнул дверцу.

– Двигайся! – крикнул я Наташке.

Она тут же переместилась на соседнее сидение, уступая мне место за рулём. Я сел и до отказа вдавил педаль газа. Послушная машина рванула и понеслась прочь от этого страшного места.

10.

Я рывком распахнул дверь кабинета Скворцова. «Фээсбэшник» сидел за письменным столом и копался в бумагах. Он был один.

Он поднял глаза.

– Рукавицын? Я вас не вызывал.

– Оставьте, Андрей Васильевич. – Я шагнул к столу. – Сейчас не до церемоний.

Он мрачно кивнул, молча соглашаясь со мной.

– Присаживайтесь.

Я пропустил приглашение мимо ушей.

– Надеюсь, вы понимаете, господин Скворцов, что после вчерашнего посещения я не горел желанием вновь оказаться в этом кабинете. Более того, сегодня я собирался уехать в Москву. Однако обстоятельства изменились. Вы должны выслушать меня.

– Спасибо за оказанную честь, – сухо проговорил он, продолжая копаться в своих бумагах. – Говорите, Рукавицын, я вас слушаю.

– Я был свидетелем вчерашних событий на проспекте Ленина.

Он

усмехнулся.

– Я нисколько в этом не сомневаюсь. Вы всегда оказываетесь там, где горячо.

– Но это ещё не всё. Сегодняшний инцидент также произошёл на моих глазах.

Он подался вперёд. В его глазах я прочитал живой интерес.

– Какой инцидент?

– На улице Менделеева. Десять минут назад.

– Так, с этого места поподробнее.

Я рассказал ему обо всём, чему стал свидетелем за эти два дня. Он внимательно слушал меня, попутно делая пометки в блокноте. Когда я закончил, он какое-то время молчал.

– Белый порошок, говорите? Хм, любопытно. Номера машины вы, конечно, не запомнили?

– Я его вообще не видел, «волга» стояла ко мне боком.

– И вы считаете, что сегодняшний инцидент вызван теми же причинами?

– Абсолютно. Поведение людей совершенно идентично. Массовый психоз, бессознательная агрессия. А чтобы ещё больше обострить ситуацию, преступники наняли местных пацанов, чтобы те закидали автобус камнями.

– Вы говорите, это был кавказец?

– Так сказал тот пацан.

Скворцов долго молчал.

– Вы правы, Иван Петрович, это звенья одной цепи, – наконец нарушил он молчание. – Похоже, обе акции были заранее спланированы.

– Боюсь, у этой истории будет продолжение, – заметил я.

– Почему вы так думаете?

– Все эти акции похожи на демонстрацию силы, своего рода предупреждение. Преступники чего-то добиваются, но прежде чем объявить о своих требованиях, пытаются нагнать на нас страху. Они понимают: когда в городе начнётся настоящая паника, мы будем сговорчивее.

Я невольно употребил местоимение «мы», хотя, конечно же, правильнее было бы сказать «вы».

– Кто это может быть, как вы полагаете? – спросил Скворцов.

Я пожал плечами. Вопрос не по адресу. Это не в моей, а в его компетенции.

– Кавказцы? – продолжал он допытываться.

– Я бы увязал последние события с налётом на поезд. Допускаю, что здесь действует одна банда. Да, скорее всего, это кавказцы. Причём скрываются они где-то в городе. Больше негде.

– Вот это-то меня и тревожит, – нахмурился Скворцов. – Проблема в том, что и в городе-то особенно не скроешься. Тем более с таким арсеналом – я имею в виде БТРы.

– А гарнизон? В городе ведь дислоцирована воинская часть.

– Исключено, – уверенно отмёл он моё предположение. – За это я ручаюсь.

Он поднялся, протянул мне руку, давая понять, что аудиенция окончена.

– Благодарю вас, Иван Петрович. Вы нам очень помогли.

Я ответил на его рукопожатие. И тут вспомнил о Наташке.

– Там, кстати, Самойлова в приёмной ждёт. Вы её вызывали.

Он махнул рукой.

– Не до неё сейчас. Вряд ли она что-то прояснит. Вы один, Иван Петрович, стоите сотни таких свидетелей, как она.