Джихад по-русски
Шрифт:
Мы подошли к остальным.
– Руслан, – заявила Наташка тоном, не терпящим возражений, – Ванечка на несколько дней остановится у нас. Надеюсь, ты не будешь возражать.
Руслан возражать не посмел.
– Конечно… оставайся… – через силу выдавил он и окончательно сник.
Я поймал Наташкин взгляд. Она незаметно кивнула: мол, всё нормально, не бери в голову.
А тут как раз и такси подкатило.
– Садимся! – скомандовала моя бывшая одноклассница.
6.
Синегорск начал строиться в конце сороковых, сразу после войны,
С самого начала Синегорск планировался как город учёных, таким он и был в советское время. Таким он и оставался, когда я его покинул. Каким он стал сейчас, я не знал. Скорее всего, «химию» закрыли как предприятие низкорентабельное, а город превратился в обычную серую провинциальную дыру, каких сейчас на Руси сотни и тысячи. Впрочем, я могу и ошибаться.
В ясную погоду далеко на горизонте можно различить цепочку тающих в синеватой дымке гор. Говорят, именно это и дало городу такое романтичное название…
До Наташкиной квартиры было рукой подать, и мы докатили за пять минут. Затащили багаж, хозяйка показала мне мою комнату.
– Располагайся, Ванечка. Чувствуй себя, как дома. Кормёжку я обеспечу, можешь не волноваться.
– Не удобно как-то, Наташ. Не привык я на халяву. Может, я заплачу?
– Засунь свои деньги знаешь куда? У меня и своих хватает. Забыл, где я работаю? Да и Руслан неплохо зарабатывает. На «химии» сейчас неплохо стали платить.
– Так «химия» ещё действует? – удивился я.
– И даже процветает.
– Надо же! А я думал, прикрыли её давно. Наука сегодня, сама знаешь, не в почёте. Вот торговля – это другое дело. Торгаши нынче – первые люди на Руси.
– Это ты про меня, что ли?
– Да нет, это я так, образно. Просто удивительно, что «химия» сумела выстоять во всём этом вселенском бардаке.
– Наш институт на особом положении. Говорят, там ведутся какие-то серьёзные разработки, имеющие стратегическое значение. Словом, на оборонку работают. Только это государственная тайна.
– О которой, небось, талдычит весь город, – улыбнулся я.
– Ты же знаешь, Синегорск – это большая деревня.
За спиной Наташки выросла фигура Руслана.
– Пойдём, Иван, отметим, что ли, наше знакомство, – сказал он, в упор глядя на меня.
– Так вы ж уже отмечали, – заметила Самойлова.
– Так то в поезде, а здесь дома, культурно, за столом, как белые люди, – возразил он.
– А что, пойдём, – принял я вызов. – За знакомство всегда не грех выпить.
В конце концов, чем чёрт не шутит? Может, оттает Русланчик, перестанет видеть во мне столичного «дон жуана», подбирающегося к его благоверной? Застолье, как известно, наивернейший путь к налаживанию отношений.
К вечеру мы изрядно накачались. Наташка старалась вовсю, чтобы контакт состоялся. В тот день мне показалось, что лёд наконец сломлен и Руслан пошёл со мной на мировую.
Однако наутро он снова смотрел на меня волком, чему в немалой степени способствовал тяжёлый похмельный синдром – результат вчерашних обильных возлияний. Я целых полчаса стоял под холодным душем, пытаясь выветрить из больной головушки алкогольный дурман. Из ванной я вышел уже другим человеком – бодрым, посвежевшим. От лечебных ста грамм, предложенных Наташкой, я наотрез отказался – опохмеляться было не в моих правилах.
Потом позвонил на работу и сообщил шефу, что непредвиденные обстоятельства вынуждают меня задержаться в командировке на несколько дней. В ответ он объявил, что на работу я могу не возвращаться, так как он меня увольняет. Я возразил, что причиной моей задержки является дело государственной важности. Он ответил, что пусть теперь государство и заботится о моём трудоустройстве, и положил трубку. Ладно, приедем – разберёмся. Зная его вспыльчивый характер, я нисколько не сомневался, что шеф изменит своё решение, как только немного остынет. А не изменит – не очень-то и расстроюсь: специалисты моего профиля сейчас нарасхват. Не будем забивать голову всякой чепухой.
Сегодня я решил совершить экскурсию в прошлое. Уже сколько лет я собирался посетить родные пенаты, из которых когда-то выпорхнул в большую жизнь, но всё никак руки не доходили. То одно, то другое, то третье… Со временем это намерение превратилось для меня в идею-фикс, в некую мечту, которая с каждым уходящим годом становилась всё несбыточней. А тут такой случай выпал! Ну как им не воспользоваться? Как говорится, нет худа без добра.
Я объявил хозяевам, что отправляюсь на продолжительную прогулку по местам былых воспоминаний и что к обеду вряд ли вернусь. Оставил Наташке номер своего мобильника на случай, если меня будут разыскивать сотрудники городского отдела ФСБ. В конце концов, я сюда не прохлаждаться приехал, а для дачи свидетельских показаний.
Через город я шёл пешком. Сердце щемило от нахлынувшей ностальгии, при виде знакомых улочек, скверов и архитектурных изысков сталинской эпохи на глаза наворачивались слёзы умиления. И чем больше я приближался к родному микрорайону, тем громче стучало моё сердце.
Пятиэтажная «хрущёвка», в которой когда-то мы жили вдвоём с матерью, стояла на улице Декабристов. Дальний её конец уходил в степь, за черту города, и в итоге упирался в лесок, в котором прятался НИИ экспериментальной химии. Почему улица носила такое название и какое отношение декабристы имели к нашему городку, никто не имел ни малейшего понятия.