Джим Хокинс и проклятие Острова Сокровищ
Шрифт:
Затем капитан Рид выбрал оружие – саблю.
Иган закричал: «Против правил!» – и помахал шпагой.
– Не против правил, сэр. Я не возражаю против вашего оружия, а выбор оружия – за мной. Вы можете пользоваться шпагой.
Иган улыбнулся своей медвежьей улыбкой. Противопоставлять саблю шпаге столь же необдуманно, как противопоставлять рогатку пистолету.
Когда я наблюдал за происходившим, мое внимание было отвлечено: я увидел, как Грейс подошла поближе ко мне с правой стороны и остановилась так, чтобы все видеть. Мое раздражение из-за того, что она присутствует при опасной схватке, помешало мне следить за началом боя; кроме того, у меня возникла какая-то тревога из-за ее поведения, но я не понимал, чем это вызвано. Поскольку дядюшке Амброузу явно не удалось ее успокоить, я думал пробраться к ней сам. Но вокруг меня толпились сторонники бойцов, и я не захотел никого отвлекать.
Звон скрестившихся клинков вернул мое внимание к сражавшимся, и я увидел, что они сцепились, всего в футе друг от друга, один эфес плотно прижат к другому. Такое нередко случается в дуэлях: это происходит тогда, когда дуэлянты испытывают друг друга. Часто такое испытание помогает определить, кто сломается первым.
Иган отскочил, но Рид, к всеобщему удивлению, не стал его преследовать. Я не сводил глаз с лица Игана. Он пытался определить, каков Рид: следует ли вести с ним быстрый бой или медленный? Решив, что медленный, он стал кружить вокруг Рида, делая колющие движения шпагой, слегка касаясь и размахивая ею, но не нанося ударов. Рид почти не двигался с места. Отталкиваясь правой ногой, он поворачивался вокруг себя, ни на миг не спуская глаз с Игана. И до сих пор ни один из них не сделал выпада, не нанес удара; они кружили и следили друг за другом.
Настроение изменилось. Наши противники ожидали, что Иган немедленно сделает выпад и поразит Рида, например, в шею. Я наблюдал за другими дуэлянтами, «джентльменами» Молтби: они следили за поединком более пристально, чем сами поначалу ожидали. А Иган все еще кружил, порой подскакивая ближе и сразу отступая, порой вращая своим клинком так, что он свистел в воздухе. Когда он делал это, Рид защищался и парировал его удары.
Затем Иган попытался изменить темп схватки. Р-раз! Два! Три! Четыре! Пять! Он нацелил целую серию выпадов в живот Риду. Капитан отбивал удар за ударом, не отступая ни на дюйм со своего места. Иган повернулся спиной; он взмок от пота, а капитан был совершенно сух, и все стоял там, держа в обнаженной, без рукава руке свою саблю. Солнце поднялось высоко, и салинги [31] двух кораблей словно залило золотом. Я отважился бросить взгляд на Сильвера: его лицо явственно говорило о том, как ему нравится все это.
31
Салинг (мор.) – рама из продольных и поперечных брусьев, устанавливаемая на верхнем конце стеньги; служит для лучшего крепления верхних снастей составных мачт. Стеньга – верхняя (вторая) часть наставной мачты.
Иган все еще оставался спиной к противнику, и я понимал, почему он это делает: он надеялся, что Рид нанесет ему удар против правил, как это делают противники в тавернах. Но я мог бы заранее сказать ему, что такое невозможно: капитан Рид не попадается на удочку противника. Шотландец стоял на своем месте, чуть приподняв саблю, и ждал, так же, как делал это в начале схватки, чтобы бой приблизился к нему.
В следующие три или четыре минуты они стали нападать друг на друга. Раза два Рид менял тактику и бросался в наступление; вот тут-то я и понял, чем Иган завоевал свою репутацию: он превосходно владел приемами защиты. По лицу Рида я увидел, что он это оценил и, не пробившись сквозь защиту Игана, вернулся к прежней позиции.
Они бились, сцеплялись клинками и снова бились, и снова сцеплялись: это была долгая битва, она настолько поглощала внимание окружающих, что обе стороны замерли, словно в трансе. Мне нравилось, что бойцы используют так мало места: думаю, в целом они передвигались по кругу не более трех ярдов в диаметре. Никаких неловких ударов, никаких случайных порезов: они были столь умелыми и столь равными в мастерстве, что я почти перестал поражаться грубоватой, но блистательной манере Рида. Я вполне ожидал такого от Игана: в конце концов, это была его жизнь, и надо признать, элегантность и отточенность его движений вызывали восхищение, казались просто чудом. Но Рид привел в изумление всех и каждого.
А затем произошла роковая ошибка.
Она была порождением тщеславия, а тщеславия хватало обоим бойцам. Кроме того, ее породила насмешка, предметом которой оказался я. Иган попытался снова сломить защиту Рида. На этот раз парирующий удар капитана заставил Игана перевернуться вокруг себя, словно он радостно заплясал под дудочку Рида; но ведь силы по-прежнему оставались равными, и он нисколько не встревожился. Однако этот его танец поставил его лицом к лицу со мной, и с возгласом: «Мистер Миллз, приветствую вас, сэр!» – он слегка ударил меня по щеке острием шпаги.
Порез, нанесенный им, был незначителен; сегодня, когда я веду этот рассказ в гостиной «Адмирала Бенбоу», я сожалею, что не осталось шрама, чтобы можно было его показать. Но ошибка оказалась трагической.
– Не по правилам, сэр! – крикнул капитан Рид, и Иган разозлился. Он бросился на противника, но тот слегка отступил в сторону и ударил Игана ногой по колену. Иган споткнулся и упал, а Рид оказался на нем.
– Прекратить! – заорал Молтби.
Капитан поднял взгляд на Молтби; острие его сабли упиралось в шею Игана под подбородком.
– Вы покинете мой корабль, сэр? – спросил он.
– Вы деретесь не по правилам, – прорычал Молтби.
В ответ на это капитан просто пронзил шею Игана саблей, повернул ее и вытащил клинок. Молтби бросился вперед. Рид поднял обагренную кровью саблю и сказал:
– Ну, давайте! Я жду!
Молтби остановился.
– А как же правила?… – Но он не знал, ни что сказать, ни как это сказать; умирающий Иган корчился в двух футах от собственных ног Молтби, серый шелк его рубашки уже потемнел от крови. – Сэр… Мы же должны драться по правилам!
– Он сам нарушил правила! – крикнул Рид.
Я отошел назад; щеку чуть саднило, крови было так мало, что об этом не стоит и упоминать. Никто не знал, что теперь делать. Все пришли в движение, но в то же время никто не сдвинулся с места. «Джентльмены» выглядели потрясенными и злыми. Молтби обернулся за поддержкой. Краснолицый военный что-то ему сказал, и Молтби снова повернулся к Риду.
– Правила, сэр! Как насчет правил?
– Да, правила, сэр! Отступайте, сэр! Согласно вашим собственным правилам вы побеждены! Поэтому покиньте нас. И заберите убитого.
По лицу Сильвера я увидел, как он потрясен. Думаю, даже он не осмелился бы вести себя так жестко в таких неравных обстоятельствах.
Пытаясь обрести душевное равновесие, Молтби снова крикнул:
– Если вы не подчиняетесь правилам, почему мы должны это делать?
И, будто его слова послужили сигналом, из тени грот-мачты брига, из-за спины Молтби выдвинулась чья-то фигура и швырнула в воздух какой-то блеснувший на солнце предмет. Он с силой ударил капитана Рида, но не в голову, куда был нацелен, а в обнаженное плечо. Я увидел, как этот предмет упал на палубу, – это был один из сверкающих молотков горбуна. А теперь и сам Распен с ругательствами бросился вперед. Рид оказался беспомощен. Он выронил саблю, и я понял, что у него повреждена рука. Я шагнул к нему и поднял клинок. Горбун увидел меня, узнал и остановился. Попытался вспомнить, кто я такой, и издал какое-то рычание. Я шагнул назад.