Джинн и воины-дьяволы
Шрифт:
— Оставайтесь на месте, — сказал Иблис.
И поскольку в руках у него был золотой слиток, мистер Блант смиренно повиновался.
Иблис повернулся к Нимроду:
— В чем дело, Нимрод? Язык проглотил? — Он рассмеялся. — Что ж, ты и в самом деле скоро останешься без языка. И без других частей тела.
Но Нимрод молчал, потому что державший его воин-дьявол так и не отнял руку от его рта.
— Отпустите его, — приказал Иблис. — Я хочу слышать, как ты просишь пощады, Нимрод. Проси поусердней. Поискренней. Ты ведь хочешь, чтобы я тебя отпустил?
— Как ты все-таки однообразен, Иблис, — устало сказал Нимрод.
— Разве ты не слышал папин приказ? — Радьярд подошел к Нимроду и схватил его за нос. — А ну, проси пощады!
— Даже не знаю, кто из вас больший болван, — сказал Нимрод. — Разве ты не видишь? Все кончено! Коли вам дорога жизнь, уносите ноги. И мой вам совет: не отдавайте больше никаких приказов. Одумайтесь. Если вы оба не смените курс, вы и вправду попадете туда, куда стремитесь.
— Попадем туда, куда стремимся? — глумливо повторил Радьярд. — Что это значит?
— Ты не в том положении, чтобы давать мне советы, марид, — сказал Иблис. Махнув одному из воинов-дьяволов, он указал на Нимрода: — Разорви-ка его на части. Пусть будет первым.
Но терракотовый воин не двинулся с места. Иблис нахмурился, поглядел на золотой слиток, который по-прежнему держал в руке, и тут же инстинктивно его выронил, поскольку слиток пламенел, точно горящий уголек.
— Что это? — воскликнул он. — Что с ним случилось? Так не должно быть! С ним что-то не так!
— Думаю, мы скоро все узнаем, — сказал Нимрод.
Над пылающим золотым слитком заклубился дым. Мистер Блант, который прежде никогда не видел транссубстантизации джинн, решил, что слиток горит или подвергся какой-то химической реакции. Но остальные сразу поняли, что в нефритовой пирамиде скоро появится гость.
Спустя еще несколько секунд никаких сомнений уже не осталось: джинн постепенно принимал человеческое обличье. Когда дым рассеялся, они увидели рослого, бородатого, довольно полного китайца, в белых шелковых одеждах, черной шапке, которая спускалась на его массивную шею, и в сандалиях на высоченных деревянных платформах, вознесших его сантиметров на десять над ртутным полом. Возможно, поэтому его джинн-сила тут и действовала, и он смог материализоваться. Но самым странным в нем были ногти — длиной чуть ли не пятнадцать сантиметров. А может, и больше. И один из этих длиннющих ногтей он сразу наставил на Иблиса.
— Кто посмел использовать один из моих золотых слитков для зла? — сказал джинн. Он говорил по-китайски, и мистер Блант, будучи добросовестным дипломатом, почувствовал себя обязанным переводить его речь синхронно для всех, кто говорил только по-английски.
— Я Иблис, предводитель ифритцев, — дерзко ответил Иблис. — А тебя как величать? Как тебя зовут дома?
— Я здесь как раз дома, — сказал китайский джинн. — Я — Сэчэн-хан, или Ши-цзу. Из рода Кият-Борджигин. Но лучше всего я известен под — именами Хубилай, Кублай-хан, Великий хан монголов, Император юаньского Китая. Моим дедом бил великий Тему-джинн Чингисхан.
— Тему-джинн? — переспросил Иблис.
— Правильно. Тему-джинн.
— Чингисхан был джинн? — Иблис немало удивился.
— Конечно, — сказал Хубилай. — Как иначе он завоевал бы столько земель? Как получил бы такую большую империю?
— Это означает…
— Что и я тоже джинн. Ты не так уж глуп. — Хубилай улыбнулся.
Но эта улыбка вовсе не обрадовала Иблиса. Он чувствовал, что настал час расплаты.
— Да, я — джинн, — повторил Великий хан. — Как иначе я управлял бы огромной империей, доставшейся мне в наследство? И как иначе я бы узнал, что джинн-сила, содержащаяся в дун си, может быть столь разрушительна в недобрых руках? Не будь я джинн, я не смог бы наложить заклятие на пять золотых слитков, чтобы связать их только с доброй и достойной волей.
Иблис нервно сглотнул.
Длинный ноготь указал на Филиппу.
— У нее хорошее, храброе сердце, а у тебя нет, — сказал Хубилай Иблису. — И я пришел, чтобы тебя наказать.
— С какой стати? — возмутился Иблис. — По какому праву?
— По праву, данному мне не кем иным, как самой Синей джинн Вавилона в тысяча двести девяностом году, — ответил Великий хан. — Я материализовался не прямым, а сокровенным путем. Это означает, что я появился здесь благодаря силе Синей джинн, а не моей собственной.
Иблис рассмеялся.
— Послушай, хан, ты совершил дальний путь, но впустую. Мы с сыном неуязвимы. Никакая джинн-сила не достанет нас в этих нефритовых одеяниях. Пошли отсюда, Радьярд. Пусть это джинн-дурачье и тупицы-мундясяне развлекаются без нас.
Хубилай махнул рукой, и воины-дьяволы заступили дорогу ифритцам.
— Это верно, нефритовые одежды защищают вас от моей силы, — сказал хан. — Поэтому будет справедливо, чтобы эти же одежды защитили и мир от таких людей, как вы, Иблис. Одежды станут вашей тюрьмой. А в свое время — вашими могилами.
— Что ты несешь? — воскликнул Иблис.
— Хватайте их! — приказал хан.
И никто не посмел ему перечить.
Глиняные воины крепко держали Иблиса и Радьярда за руки.
— Кладите их на землю, — сказал хан.
— Что ты собираешься с нами сделать? — Иблис забеспокоился. — Помогите! Нимрод! Скажи что-нибудь! Защити меня, старый друг! Скорее, а то этот толстый псих сделает что-нибудь ужасное!
— Что тут сказать, Иблис? — печально произнес Нимрод. — Что можно сказать в защиту того, кто готов был с легкостью пожертвовать жизнями миллионов детей? Не знаю, как именно хочет наказать тебя Великий хан, но, думаю, любое наказание ничто в сравнении с тем, чего ты заслуживаешь.
— Это была шутка! — воскликнул Радьярд. — Просто она немного затянулась и вышла из-под контроля.
— Что-то никто не смеялся, — трезво заметил Джалобин. — Слышите, вы? Было не смешно.
Великий хан взял раскаленный золотой слиток. Голыми руками. Жар его, похоже, ничуть не беспокоил. Хан поднял слиток над лежавшим на полу Радьярдом Тиром, и золото, плавясь, начало капать вниз и затекать меж кусочков нефрита. Скоро все 2156 составлявших гибкую броню нефритовых пластин и пластинок соединились и образовали крепкий саркофаг.