Джинн из подземки
Шрифт:
Мадам Брунхиль не экономила на нарядах девушек, ведь одежда была упаковкой товара. Но вот со свечами в коридорах в матросском заведении была напряженка. Занесенная над ступенькой нога Квайла опустилась на нечто острое, отдернулась, соскользнула… и студент с неподобающим мужчине визгом рухнул на любезно подставленные колени.
Очень широкие и круглые колени. Очень шелковые благодаря качественным чулкам (смотри выше: мадам Брунхиль никогда не экономила на…). Очень душистые – ведь был вечер, и именно к вечеру
Короче говоря, Квайл сидел на коленях одной из воспитанниц мадам и чувствовал себя… замечательно чувствовал. Как никогда раньше. Прямо сидел бы так и сидел. Всю жизнь.
Девушка пошевелилась, и только тогда Квайл очухался.
– Ой! Прости!
– Да не за что,– лениво ответила красавица, встряхивая головой и перебрасывая вперед пушистую прядь волос.– Ты не мог бы… слегка сдвинуться?
– Вот так? – с замиранием сердца уточнил Квайл, переползая с коленей на ступеньку и прижимаясь к теплой девичьей ноге свой ногой, слегка подрагивающей от волнения.
– Угу,– одобрила девушка и тихонько усмехнулась.– Опять спешишь под крылышко пани Нова? Везет старушке мыловарке. Наши девки про тебя уже сплетничать устали. Никогда не заходишь в гости, сидишь у Ааруса как сыч. Почему?
– Почему? – словно попугай повторил Квайл, нервно крутя в пальцах что-то мягкое, подвернувшееся под руки.
– Ну да, почему? Ведь своим бесплатно.
– Бесплатно? – опять тупо повторил Квайл, приходя в ужас от открытия: «мягкое» оказалось оборкой лифа.
Девушка засмеялась и накрыла его руку своей.
– Ты что, действительно ничего не замечаешь, кроме своих вонючих порошков? Или страдаешь телесной слабостью? Если так, то я готова полечить…
От ощущения упругой теплоты и мерного стука сердца под ладонью Квайл тихо растаял, одновременно запаниковав: он не имел понятия ни об имени девушки, ни о том, что теперь делать. Хватать красавицу в объятия и тащить к ней? А где это – «к ней»? Отбиваться и бежать на улицу? Вспомнить все, что рассказывали друзья по Университету, и показать себя настоящим мужиком? А вдруг он не настоящий, а так, барахло?
Не дождавшись от молодого человека никакой реакции, девушка взяла инициативу в свои руки. Она повернулась к Квайлу, крепко обняла его и начала мягко целовать в шею, уверенно продвигаясь к губам.
Со стороны комнаты «малышки Норы» донесся глухой стук и ругательства – Аарус никак не мог успокоиться в изучении трактатов. Девушка оторвалась от губ Квайла и деловито осведомилась:
– Нравится?
– Ммы… О-о… – промычал Квайл, и даже столь незамысловатый ответ дался ему с трудом.
– Пошли ко мне? – В ухе стало щекотно от скользкого язычка. Квайл придушенно икнул.
– Не можешь? – расстроилась собеседница, поняв его замешательство по-своему.– Ну и ладно… А завтра?
Поняв,
– Приходи тогда завтра пораньше,– зашептала красавица, потирая ушибленный подбородок и многообещающе поглаживая студента по груди.– В мою комнату.
– А если… – от радости Квайл вновь обрел способность говорить, но замялся, не зная, как бы дипломатичнее намекнуть на возможного клиента.– Ты будешь… э… не одна?
– Я новенькая,– беспечно махнула рукой девушка.– Постоянной клиентурой еще не обзавелась. Да и не думаю, что найдется много охотников. Ты же видел, какая я.
Честно говоря, нет. До сих пор Квайл так и не догадался, с кем воркует на ступеньках. И даже больше того: вообще, ему было все равно, так как могучие колени явно принадлежали не худышке. Но неожиданный страх вдруг кольнул догадкой: а вдруг у мадам работает еще и уродка? Ребята в Университете говорили, что есть любители и на таких экзоток, причем чем страшнее, тем желанней.
По счастью, девушка разрешила его сомнения, запалив свечу. Достав из рукава золоченый футлярчик, она задрала ногу на ступеньку, подтянула чулок и принялась поправлять краску на губах, дав возможность Квайлу рассмотреть себя.
Смотреть было на что. Мадам Брунхиль извращенцев не приветствовала и уродок в своем заведении не держала. Девушка была красоткой, хотя и не без особенностей. «Ты же видел, какая я» относилось к росту и статности: даже стоя на ступеньку выше, Квайл едва дотягивал до ее носа.
Разглядывая живое воплощение своей мечты – яркие лучистые глаза, крупные губы, решительно вздернутый нос, внушительную грудь, широкие круглые плечи и копну черных волос,– Квайл не верил своим глазам. Щедрая красота девушки поразила студента в самое сердце. Ее словно ваяли по эскизам его тайных грез, добавив в качестве бонуса пяток-другой дополнительных, но весьма привлекательных фунтов и дюймов.
Это была не та рядовая она , в которую быстро влюбляешься и так же быстро забываешь. Это была та самая ОНА, которую видишь во сне, ждешь всю жизнь и моментально узнаешь при личной встрече.
Единственная и неповторимая ОНА.
ОНА навеки.
Судьба.
Глаза студента устремились куда-то вперед, в неведомое будущее. Он воочию представил себе тихий домик с личной лабораторией, пару очаровательных ребятишек (один рыжеволосый, второй с шевелюрой цвета воронова крыла, чтобы никому не обидно было) и свою супругу – прелестную жену и примерную невестку. Сама собой всплыла сценка знакомства с родителями.
«Папа. Мама. Знакомьтесь, это моя невеста. Мы встретились в э-э-э… одном доме. Она работала там… э-э-э… гм…»