Джинн в Вавилонском подземелье
Шрифт:
— Разве ты не хочешь сначала спросить у мамы разрешения? — спросил он.
— У нее что, других забот нет, кроме прыщей на лице твоего Бородавчинса? — сказала Филиппа. Она заметила, что в последнее время, а именно после встречи с Синей джинн, миссис Гонт стала какой-то молчаливой и сосредоточенной.
Филиппа собралась с мыслями. Сейчас ей предстоит воспользоваться своей джинн-силой.
— Не думаю, что мама станет возражать, — добавила она. — Во-первых, ему от этого будет только лучше. Тебе тоже. А главное, тебе не придется драться с ним в школе.
Филиппа представила себе Гордона Бородавчинса, представила прыщи на его лице, потом представила, как на следующее утро он просыпается, а они исчезли! Еще она представила, как он в результате станет приличным человеком… И произнесла свое
— ПОПРИТРЯСНООТПРИПАДНОФАНТАПРИСМАГОРИЯ!
Джон вежливо выжидал.
— Ну что, вышло? — не выдержал он наконец.
Филиппа кивнула:
— Сам увидишь. Думаю, классно получилось.
Джон хлопнул ее по плечу:
— Спасибо, Фил.
Он нежно улыбнулся сестре. Внешне близнецы были совершенно разными. Джон, высокий худой, темноволосый, пошел в мать, а Филиппа маленькая и очкастая — в отца. Но внутренне они походили друг на друга как две капли воды. Джон готов был ради Филиппы в лепешку расшибиться и сейчас почувствовал, что хочет ей об этом сказать. А как только почувствовал, она это, разумеется, сразу поняла.
— Я знаю, — ответила она. — Я знаю.
До Рождества оставалось совсем немного дней, и Филиппа проводила их в тренировках. Она играла в джиннчёт с Нимродом, господином Ракшасом, с отцом или Буллом Хакстером.
Канадец по происхождению, родом из Торонто, Булл Хакстер сменил немало профессий: был адвокатом, рекламным агентом, журналистом и даже профессиональным игроком в покер. Теперь он руководил отделом маркетинга и общественных связей в Европейском космическом агентстве. Булл утверждал, что перепробовал в жизни все и знаком с каждым, кто из себя хоть что-то представляет. Филиппе казалось, что он мало подходит для таких серьезных начинаний, как космические программы, пусть даже европейские. Она несколько раз заговаривала с ним о космических полетах в надежде выведать что-нибудь об Иблисе и его ужасной судьбе, поскольку корабль, которому предстояло доставить его на Венеру, должен был стартовать со дня на день. Но Хакстер мгновенно менял тему, и Филиппа быстро пришла к выводу, что, будь она управляющим в отцовском банке, этот человек не получил бы от нее ссуду даже в пять долларов. Еще он был немного глуховат, потому что, как он сам объяснял, часто стоял недалеко от стартующих ракет. Зато Хакстер превосходно играл в джиннчёт. Нимрод говорил, что Булл Хакстер — лучший игрок в астрагалы среди мундусян и искуснее него не блефует никто. Играя с ним регулярно, Филиппа освоила многие премудрости блефа.
В отличие от сестры, Джон совсем не увлекался джиннчётом. Он совершенно не понимал, о чем сыр-бор, и предпочитал проводить время за чтением «Краткого курса Багдадских законов». По правде говоря, сами законы его не очень интересовали, зато интересовали всевозможные факты, связанные с джинн. Миссис Гонт называла такие факты пустяками, но Джона это нисколько не расхолаживало. Ничто в те праздничные рождественские дни не занимало его больше, чем толстенный том, вышедший из-под пера господина Ракшаса.
Например, он выяснил, почему ему так сильно не нравится вкус соли и запах смолы. Оказалось, мундусяне когда-то использовали их, чтобы изгонять джинн. Согласно книге, джинн должны были также ненавидеть громкий шум (что был разумеется, верно в отношении Филиппы) и избегать контакта с железом и сталью — потому-то ни Лейла Гонт, ни Нимрод не терпели прикосновения никаких металлов, кроме золота.
Филиппа тоже с любопытством читала книгу. Особенно ее привлекла информация о клане Гуль, к которому принадлежала Лилит. Женщин этого клана называли пишачи, и были они традиционно злонамеренны и отвратительны на вид. Филиппа с ужасом листала страницы, где описывалось, как джинн из клана Гуль ели человечье мясо. К счастью успокаивала себя Филиппа, все это происходило в старые времена и эти обычаи давно забыты. Теперь для удовлетворения кровожадных желаний есть Макдоналдс. В «Кратком курсе» также объяснялось, что представителя клана Гуль можно убить одним-единственным ударом по лицу, а второй удар — как ни странно — возвращает его к жизни.
— Если я когда-нибудь ударю Лилит, — предупредила Филиппа брата, — пожалуйста, перехвати мою руку, чтобы я не ударила ее снова и она не ожила.
Кожаный переплет ККБЗ, как вскоре прозвали творение Ракшаса, был сделан из расписанной вручную верблюжьей шкуры, а если потереть большим пальцем серебряный овал на обложке, на нем явственно проступало миниатюрное трехмерное изображение самого автора. Этот мини-джинн, до мельчайших деталей похожий на оригинал, тут же принимался рекламировать свою замечательную книгу или излагать истории из жизни джинн. Рассказ искусственного господина Ракшаса о Синей джинн Вавилона привлек особое внимание Джона.
— Вначале, — объяснял мини-Ракшас, чей ирландский акцент звучал не хуже, чем у его прототипа, — Синяя джинн звалась Иштар, да будет благословенно это имя, и ей поклонялись как Царице небесной, наследнице Беллили. Символами Иштар были лев и синий цвет, который, разумеется, также является символом Луны и Ночи. Синяя джинн так и не сделала свой Великий выбор между добром и злом. Почему это произошло, вернее, не произошло, никому не известно, но за много столетий, прошедших с тех пор, все воплощения Синей джинн стали непререкаемым авторитетом для всех кланов. Это полезно для обеих сторон — для добрых и злых джинн, — поскольку существует один могучий, вернее, одна могучая джинн, которая остается выше вечной борьбы за право властвовать над удачей, так ценимой мундусянами. Со временем Синяя джинн смогла даже установить законы, единые для всех шести джинн-кланов. Примерно тогда же царь Навуходоносор Второй построил в честь Иштар большие ворота, ведущие в его новый город, Вавилон. Он также возвел себе великолепный дворец со знаменитыми висячими садами, которые стали одним из чудес Древнего мира. Но Иштар рассердилась, что Навуходоносор построил для себя дворец и сады раньше, чем для нее. То есть ворота, конечно, дело хорошее, но какой прок от ворот, которые, в сущности, никуда не ведут? Положение ухудшилось еще больше когда старый Навуходоносор вознамерился победить величайшего волшебника Древнего мира, самого царя Соломона. Навуходоносор захватил Иерусалим, украл знаменитый «Гримуар» и вывез в Вавилон все золото. Справедливости ради надо сказать, что к этому времени царь Навуходоносор уже усвоил, что с Иштар надо делиться, причем очень и очень щедро, и поэтому он потратил награбленное в Иерусалиме золото, чтобы выстроить для нее сказочной красоты дворец, так называемый Висячий Вавилонский дворец, местоположение которого и по сей день — большая тайна. Иштар простила Навуходоносору прошлые обиды, но вскоре их отношения снова испортились, потому что ему потребовались средства на еще одну войну, и он изъял золото из ее дворца. На сей раз Иштар отказалась простить его и превратила царя в овцу. С тех пор Навуходоносора никто и никогда не видел.
Джон слушал внимательно, хотя и понятия не имел, как важны окажутся для него вскоре любые сведения о Синей джинн Вавилона.
— С упадком Вавилона как мировой державы более поздние воплощения Синей джинн обосновались в Швейцарии, стране более прохладной и политически нейтральной на протяжении всей ее истории. Это имело символическое значение, поскольку демонстрировало, что Синяя джинн не станет пользоваться своим могуществом в личных интересах, а будет выступать только в качестве советчика, судьи и законодателя. Почти все «Багдадские законы» — творчество тех семидесяти пяти воплощений Синей джинн, что сменяли друг друга вплоть до сего дня. После восстановления знаменитых Иштарских Врат в берлинском музее Пергамон Синяя джинн решила перебраться из Женевы в Берлин. И с тех пор, за исключением периода с тысяча девятьсот сорокового по тысяча девятьсот сорок пятый год, когда Синяя джинн на время вернулась в Швейцарию, она живет в Берлине.
Пространная лекция мини-Ракшаса вызвала у Джона множество новых вопросов. Но когда он стал расспрашивать о Синей джинн маму, та отказалась даже обсуждать эту тему. Он был этим немало озадачен, учитывая, что Филиппа уже рассказала ему о встрече между миссис Гонт и Айшой, случайным свидетелем которой она стала в гостинице «Пьер». Наконец он дождался начала чемпионата мира по джиннчёту, который проводился в известной нью-йоркской гостинице «Алгонкин». Туда приехал настоящий господин Ракшас, и у него Джон рассчитывал узнать все подробности о Синей джинн.