Джинн в Вавилонском подземелье
Шрифт:
— Значит, мы все отправляемся в Ирак, — твердо сказал Джон.
Господин Ракшас покачал головой.
— Иногда, — сказал он, поглаживая бороду, что всегда было признаком глубокой задумчивости, — чтобы добраться до цели, нужно двигаться ровно в обратном направлении. Вавилон расположен к юго-востоку отсюда, но будет превеликой глупостью двигаться напрямик. Сначала надо побывать далеко на западе. И попасть в Ирак через Ниневию.
— Пожалуйста, господин Ракшас, — взмолился Джон, — объясните, что вы имеете в виду?
— Только
— Вирджил Макриби — жулик и шарлатан, — сказал Нимрод.
— Несомненно, — мягко улыбнувшись, согласился господин Ракшас. — Но иногда даже жулик и шарлатан может подсказать, где сесть на последний автобус, который отвезет тебя в родные Палестины. Кроме того, никто из мундусян не ведает о различных таинствах джинн больше, чем Вирджил Макриби.
— Вирджил Макриби — вроде современного царя Соломона, — пояснил Нимрод для Джона. — Поэтому он очень опасен. Для мундусян.
— Поэтому с ним и стоит поговорить. Вирджил Макриби посвятил всю свою жизнь изучению джинн, это чистая правда. Я слышал, он прочитал все книги, находившиеся в закрытом доступе в Британском музее и библиотеке Ватикана.
— А некоторые попросту украл, — вставил Нимрод.
— Теперь его коллекция магических книг — лучшая в мире. Еще лучше, чем моя собственная, — признал господин Ракшас.
— В этом вы, бесспорно, правы. — Нимрод раскурил большую сигару и выдул кольцо дыма, напоминавшее по форме долларовую купюру. — Конечно, он не будет помогать нам задаром. А я, положа руку на сердце, скажу, что это последний на свете человек, чьи три желания мне хотелось бы выполнять. Он подлый обманщик, настоящий злодей.
— Можно подарить ему книгу для коллекции, — предложил господин Ракшас.
— Я, наверно, мог бы отдать ему «Копилку Соломона». Весьма редкая книга.
Господин Ракшас покачал головой:
— Редкая? Да. Интересная? Порой. Полезная? Нет. Во всяком случае, для такого человека, как Вирджил Макриби. Нет, Нимрод, я полагаю, что он способен клюнуть только на одну книгу. На «Метамагию». И, по странному стечению обстоятельств, она как раз у меня в лампе.
— Но она бесценна! — возразил Нимрод.
— Я сделал копию. И храню ее здесь. — Господин Ракшас гордо постучал пальцем по лбу. — И вообще, теперь, когда я закончил «Краткий курс Багдадских законов», она мне, в сущности, больше не нужна. Кроме того, у такой книги, как «Метамагия», не может быть владельца. Можно лишь временно принять ее на хранение. Разумеется, даже подарив Макриби такую книгу, не стоит надеяться, что мы купили его с потрохами. Все равно надо быть бдительными. Вдруг он вздумает подчинить нас собственной воле?
— Нас трое, — сказал Нимрод, метнув взгляд на Джона. — Вирджил не посмеет. Что ж, если вы и вправду готовы расстаться с «Метамагией»…
Господин Ракшас молча кивнул.
— Я совершенно согласен с вами в оценке Макриби, — продолжал Нимрод. — Нам всем надо быть начеку. Как ты себя чувствуешь, Джон? Силы есть? Или вяло?
Джон выглянул из окна гостиницы «Адлон» в холодную берлинскую ночь. Он, конечно, по улицам не гулял, но, проходя мимо электронного табло в вестибюле гостиницы, заметил, что температура ниже нуля.
— Вяло, — отозвался он. — Пустыня из костей уже выветрилась, а берлинский холод в них, наоборот, заполз.
— Тогда тебя надо наделить дискрименом, — сказал Нимрод. — На всякий случай… Или нет, после истории в вагоне лучше дать тебе не одно, а три чрезвычайных желания. Но будь осторожен, Джон. Обращаться с этими штуками надо крайне бережно.
— Понял.
Нимрод глубокомысленно попыхивал сигарой.
— Теперь давай посмотрим… Надо выбрать подходящее слово… Одно для всех трех желаний.
— Как насчет…
— Нет, Джон, слово должен придумать я, а не ты, — сказал Нимрод. — Иначе дискримен не работает.
— Хорошо, только не делай его слишком сложным, — сказал Джон. — Мистер Водьяной дал мне немецкое слово, которое было почти невозможно произнести.
— Как насчет РИМСКИЙ-КОРСАКОВ?
— Римский кто?
— Римский-Корсаков. Русский композитор. Его самое известное произведение — написанная в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году симфоническая сюита «Шехерезада». Да-да, та самая которая рассказывала царю сказки тысячу и одну ночь подряд.
Джон кивнул:
— Римский-Корсаков, говоришь? Ладно, это я запомню.
— Запоминать нет нужды, — сказал Нимрод. В чрезвычайной ситуации дискримен вспоминается сам.
Новый смерч понес их на запад, в деревню Большая Ниневия, расположенную в графстве Кент на юго-востоке Англии. Здесь, в замке, построенном посреди озера еще норманнами, и жил Вирджил Макриби.
— Это здесь, — сказал Нимрод. — Замок Камбернолд.
Надо же, какое потрясающее место! Рассматривая Камбернолд сверху, Джон подумал, что, пожалуй, не удивится, если из этого озера высунется женская рука с мечом, как в легенде о короле Артуре.
— Кажется, нас ждут, — произнес он, заметив, что на травяной вертолетной площадке в центре замка-острова стоит крепко сбитый мужчина и смотрит в небо. — Наверно, это и есть Вирджил Макриби.
Постепенно уменьшая обороты смерча, Ним род плавно опустил себя и спутников на вертолетную площадку. Макриби приветственно помахал гостям. Он выглядел совершенно спокойным, как будто в замок Камбернолд джинн прилетают что ли день. По трое. На смерче.
— Откуда он узнал о нашем прибытии? — спросил Джон.