Джинса
Шрифт:
— Надо же… Моисеевич… — пробурчала себе под нос Тамара Сергеевна.
«Господи, чуть дар речи не потеряла! — думала про себя Инна. — Глазам своим не поверила. Решила — все, блин, перенапряглась, видения, глюки… Чуть вся жизнь перед глазами не пронеслась. Решила, будет теперь преследовать меня как привидение повсюду!»
Лазарь Моисеевич издали распахнул руки для объятий:
— Табуретка!
Тамара Сергеевна просияла, залучилась всеми своими многочисленными морщинками и выдохнула:
— Бух!
Они обнялись
«Ну и сюрпризы у вас, Лазарь Моисеевич! — подумала Инна. — Но ради приличной оценки по географии любящая мать готова на любые жертвы».
— Мы с тобой поцеловались! — констатировал Лазарь Моисеевич.
— Я заметила, — скромно подтвердила Тамара Сергеевна.
— Как я мечтал об этом почти сорок лет назад!
— Тогда я не могла, — извиняющимся тоном ответила географичка, — честное слово. Бабушка рассказала мне, что при поцелуе передаются миллионы бактерий. Я тогда очень боялась бактерий. И дала себе слово, что никогда не буду целоваться.
— Ты совсем не изменилась! — умилился Лазарь Моисеевич.
— Нет, что ты! — возразила Тамара Сергеевна. — Теперь я не боюсь бактерий. Теперь меня боятся мужчины.
— Я тебя не боюсь, — признался Лазарь Моисеевич. — Где же ты пропадала все эти годы? Я тебя повсюду искал!
— О, это длинная история — потом при случае расскажу. А сейчас работаю в школе. Преподаю географию.
— Это я знаю.
— Ах, ну да, ну да… — спохватилась она. — Так ты что, по поводу этой двойки…
— Да нет же, конечно! Давай сходим куда-нибудь?
— Это свидание? — кокетливо поинтересовалась Тамара Сергеевна.
— Самое что ни на есть настоящее, — честно признался Лазарь Моисеевич. — Пойдем?
Он взял ее под руку и повел на выход.
Тамара Сергеевна оглянулась на Инну:
— Скажите Ксюше — пусть подойдет ко мне. Я назначу время переэкзаменовки. Девочка она толковая, но ленивая. Вы бы с ней построже.
— Да, Тамара Сергеевна, обязательно, — торопливо проговорила Инна. — Спасибо вам.
— Не за что. Всего доброго.
— До свидания! — хором ответили Даша с Инной.
45
Придя домой, Кирилл Кириллович застал жену за странным занятием. Нелли, с трудом подавляя рыдания, запихивала подушки в мусорные мешки. Она занималась этим отрешенно и сосредоточенно. Так, будто в этот момент для нее не существовало ничего более важного. Даже муж, вернувшийся с работы.
— Дорогая, что случилось? — встревожился Кирилл Кириллович.
Жена, еле сдерживая слезы, отвечала странным голосом, напоминающим горловое пение тибетских монахов:
— Сапрофиты! Я в журнале прочитала… Это кошмар!
Надо сказать, что в древности на Тибете для обучения подобному звукоизвлечению использовался следующий способ. Поднявшись ранним утром, еще до начала всех ритуалов и церемоний, начинающий монах шел на монастырскую кухню и испрашивал там небольшой кусок свежего сырого мяса. Затем он уединялся в своей келье, привязывал к мясу прочную суровую нить и проглатывал его. Вслед за этим он брался за нить и вытаскивал кусок мяса из горла обратно, а затем снова проглатывал и снова вытаскивал… И так много раз подряд. Благодаря таким нехитрым манипуляциям монахи разрабатывали свои голосовые связки. Их голоса становились хриплыми и низкими.
Каким образом Нелли удалось овладеть подобным искусством, не прибегая к столь сложным и изнурительным процедурам, а всего лишь прочитав статью в популярном женском журнале, совершенно непонятно.
Кирилл Кириллович впервые за несколько дней осмелился обнять жену.
— Только не плачь. Постарайся успокоиться, — как можно более мягко сказал он. — Что произошло? Что ты опять прочитала? Что за сапрофиты?
Нелли брезгливо оттолкнула мужа и пропела горлом:
— Паразиты! Паразиты такие! Они живут в подушках!
Кирилл Кириллович огляделся по сторонам — по полу были разбросаны пустые наволочки. Они лежали в разных углах — нервно вывернутые наизнанку, сморщенные и помятые, как сброшенная змеиная кожа.
— О господи! На чем же мы будем спать? — изумился Кирилл Кириллович.
— Они откладывают свои гадкие личинки, — хрипло и низко стонала жена. — Огромное количество личинок! Они везде! — Нелли схватилась за голову и в ужасе закатила глаза, входя в состояние, близкое к трансу.
— И что? — слабо улыбался ей Кирилл Кириллович. — Откладывают личинки? Ну что же ты такая впечатлительная! Этому нельзя верить! — Он снова подошел к жене совсем близко. — Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза! Возьми себя в руки! Я знаю, кто публикует эти статьи. Это все неправда, понимаешь?
Ей хотелось поверить мужу, как верила ему всегда, совершая странные поступки, досаждая, гадко ревнуя, устраивая скандалы и истерики, но все равно верила. Однако после всего, что случилось… Как она могла?
Нелли смотрела в его глаза, чувствовала знакомое дыхание, слышала родной голос — обволакивающий, успокаивающий, теплый, как пуховое одеяло…
— О господи! Еще и одеяло!
— Что, одеяло?
— Сапрофиты! Они и в одеяле!
— Нет! Они не живут в одеялах.
— Только в подушках?
— Да, только в подушках.
— Ты уверен?
— На счет чего?
— Что они не живут в пуховых одеялах?
— Абсолютно.
— Но это странно: и там пух, и там. Почему они живут в подушках и не живут в одеялах? Ответь. Ты должен мне ответить!
— По правде сказать, они и в подушках не живут.
— Я читала статью в журнале…
— Это пиар производителей подушек. Понимаешь? Грязный, мерзкий, черный пиар. Это все проплачено. Это все неправда. Они готовы пойти на любой шантаж, лишь бы их чертовы подушки улетали, как горячие пирожки. Понимаешь?