Джиразоль
Шрифт:
– Мог быть кто-то, о ком вы не знаете?
– Конечно. Я не кудахчу над ними, как наседка.
– Вы действительно сами воспитывали Дилана и Дерека?
Наоми ставила на стол чашки, коробку с печеньем.
– Да.
– А ваши родители?
– Наша мама умерла, когда близнецам было шесть лет, а мне шестнадцать. Она долго болела. Альцгеймер, что несвойственно для ее возраста. Однажды мама вышла на улицу и попала под машину. Под автобус.
– Сочувствую. Что насчет вашего отца?
Девушка поставила перед детективом кофе и села напротив. Было видно, что говорить на эту тему ей неприятно.
– У нас разные отцы.
– И
Болдер вздохнула, уставилась в одну, какую-то лишь ей видимую точку на стенке кухонного шкафчика, и задумчиво стала рассказывать:
– Мой отец любил маму. И любил мальчиков, когда они родились. Он старался не замечать того, как в нашем городишке все шептались о том, что у мамы был роман на стороне. Но со временем начались ссоры. Во время одной из них мама выпалила, что рада, что сыновья – не его. Конечно, она попыталась списать эти слова на эмоции. Но папа заказал экспертизу, и выяснилось, что они действительно не от него. Мне тогда было лет тринадцать. Папа хотел развестись, забрать меня и уехать. Но я уговорила его остаться, не бросать маму и братьев. Наверное, это было ошибкой. Потому что он мог послушать меня и отказаться от развода. Но он не мог отказаться от того, что чувствовал. Они с мамой то ругались целями днями, то молчали неделями. Он шпынял ребят, хотя я старалась защищать их перед ним. Когда мама погибла, отец хотел отдать их в приют.
Наоми замолчала, теребя салфетку.
– Вы не позволили ему это.
– Не позволила. Мама взяла с меня обещание, что я никогда не оставлю их. Но не только в этом дело. Они мои братья. И они не виноваты в том, что произошло между родителями. Я пригрозила отцу, что вычеркну его из своей жизни, если он разлучит меня с близнецами. Умоляла, буквально ползала за ним на коленях. Он согласился, но сказал, чтобы они ему на глаза не попадались. И что он не потратит на них ни цента.
Рэй нахмурился. Что это за решение?
– Вы взяли все на себя?
– Я устроилась на работу. Конечно, страдала школа. Но плюс маленького города, как и минус, в том, что все друг друга знают. В школе отнеслись с пониманием. На работе меня тоже не обижали. Я работала в кафе, близнецов там кормили бесплатно, а мне платили чуть больше, чем остальным. Когда закончила школу, устроилась еще на две работы. Так мы продержались четыре с лишним года, пока мне не исполнилось двадцать один. Тогда начались скандалы с отцом. Он требовал, чтобы я «бросила эти игры в благородную мать» и занялась своей жизнью. Позвонил в социальную службу. После бесконечной волокиты суд отдал близнецов нашей тетке, сестре отца. У меня ведь не было жилья и хорошей работы, благодаря которой я могла бы дать братьям достойную жизнь. Я выдержала неделю. Приехала к ней в Огайо. А мальчики там спят на диване в кухне, хотя у тетки был прекрасный дом. Ей не нужны были дети, зато было нужно пособие, которое за них платили.
– Недаром говорят, лучше жить у мачехи, чем у родной тетки.
– Очень точно сказано. Она отказывалась отдать мне Дилана и Дерека, пока я не убедила, что она может оставить пособие себе. Я записала наш разговор на пленку, чтобы потом она не могла отрицать, что отдала мне ребят добровольно. Мы уехали в Западную Вирджинию. Там была небольшая гостиница, домашняя. С прилегающим фермерским хозяйством. Им требовался помощник с проживанием. Владельцы не горели желанием брать молоденькую девчонку, еще и с двумя детьми. Но близнецы их покорили. Хозяева были пожилой
– Почему вы уехали оттуда?
– Хозяин гостиницы, мистер Доусон, умер от сердечного приступа. Его жена ушла следом, от горя. Они оставили завещание, по которому гостиница и ферма отходили в собственность близлежащего города. А нам они оставили этот дом. Это было просто невероятно. Ди всегда мечтали жить в большом городе. Теперь их мечта стала явью. У нас было скоплено достаточно денег, чтобы обустроиться здесь, и чтобы я спокойно искала работу, а парни учились. Мы переехали сюда четыре года назад. Примерно.
– Вы на десять лет старше братьев?
Наоми кивнула. Рэй вкратце записывал в блокнот ее рассказ. Он подумал, что выглядит она молодо, но усталость добавляет ей лет.
– А что с их отцом? Ваша мама что-нибудь о нем рассказывала?
Девушка нахмурилась, пытаясь вспомнить.
– Это непростая тема. Мама никогда не говорила о нем со мной. Но после ее смерти я нашла дневник. Там роман был описан довольно подробно.
Наоми покраснела и раздраженно потерла переносицу. Рэй терпеливо ждал, пока она соберется с мыслями.
– Я ее не оправдываю, но у моего отца действительно тяжелый характер. В своем дневнике она много писала о том, как отец довлеет над ней, не дает дышать. Как она хотела бы уйти, но не может лишить меня отца, и тем более не может бросить меня с ним. Она изливала на страницы свою грусть. А потом настроение записей изменилось. Она писала, что стала замечать вокруг яркие краски, что вспомнила, каково это – быть женщиной. Она стала писать о парне, который покорил ее сердце. Писала о романе, о встречах на передвижной ярмарке. В маленьком городе непросто скрыться от посторонних глаз. Ее несколько раз видели в компании этого парня. Так и поползли слухи.
– Вы не помните, как звали того человека?
– Мама писала только «Д.», полного имени никогда.
– И никаких описаний, примет?
– Я читала дневник лишь однажды. И старалась пропускать… особо личные моменты. – Наоми снова покраснела. – Ничего подобного, насколько я помню.
– Ни адреса, ни телефона? Ни фото?
– Нет. Только рассказы о том, как сильно она любила его, как он был красив, как много обещал.
– Что же он обещал?
– Что от их связи изменится все вокруг. Что они подарят миру близнецов.
– Так и случилось.
– Да. Только он об этом уже не узнал. Ярмарка уехала, когда мама была на втором месяце беременности. И этот тип тоже уехал. Мама очень страдала, скучала по нему. Но она была счастлива, что ей остались от него дети. Особенно была рада, когда узнала, кто у нее родится.
– Вы с братьями очень похожи.
– Мамины гены. – Наоми впервые улыбнулась. – Хотя папа часто повторял, что смотрит на парней и видит того хмыря, с которым мама изменила ему.
– Вы общаетесь с отцом?