Джокер
Шрифт:
кого-то. Кого-то, кто поможет мне решить проблему. Давай, чувак, мне это
сильно нужно.
– Спасибо Господи! Я уж подумал, что ты просишь меня…
– Джош!
– Хорошо, извини, мне очень жаль. Шарлотта знает девочку, которая
специализируется на массаже. Я уверен, что она позаботиться о тебе, если ты
понимаешь, о чём я! – Он издает смешок.
– Джош, – стону я. – Я знаю, что ты имеешь в виду. Почему ты думаешь, я
звоню? Как её зовут? Я скажу её имя
она придет.
– Ева Пьерсерре.
– Ок. Спасибо чувак. Я у тебя в долгу!
– Здравствуйте? Мисье Райдер?
– Ух, я здесь! – кричу я, расправляя простыню. Красивая брюнетка
просунула голову в открытую дверь. Она улыбается и входит в комнату.
Святое дерьмо, она горяча!
Она одета в короткую чёрную юбку и шёлковую кремовую рубашку,
которая отлично гармонирует с её сандалиями. Её кожа выглядит бледной на
фоне полных красных губ. Она застенчиво улыбается мне и опускает взгляд в
пол.
– Спасибо, что пришли, – говорю я неловко. Я не знаю, что делать или
говорить дальше. Я платил за секс и раньше, но тогда я не был обездвижен.
Всё это кажется мне странными и стыдными. Мне нравится держать всё под
контролем, но сейчас это невозможно.
– Травма? – спрашивает она. Её деликатные руки касаются моей стороны.
– Моя спина, – говорю я с улыбкой. – К сожалению, мой французский
плох!
– Мой английский недостаточно хорош, – она хихикает. – Я могу начинать?
– спрашивает она, подняв бровь, и жестом указывает на мою промежность.
Прямо в точку!
– Конечно, – ухмыляюсь я.
Она кусает губу и расстегивает рубашку. Я смотрю, как она расстегивает
лифчик и кладет его на край кровати. Её красивая, милая грудь выглядит
большой для неё, но меня это не смущает. Она улыбается, когда тянет
простыню назад. Её палец касается кромки моих боксёров. Эта девушка
знает, что делает. Я стону и приподнимаюсь достаточно, чтобы она могла
стянуть мои боксёры вниз. Мой дружок уже готов. Она хихикает в руку.
Что я могу сказать? Я готовился к этому несколько дней.
– Буф оу а ла ме?
– Извини? – спрашиваю я, и она снова хихикает.
– Рот? Или рука? – повторяет она и на этот раз на английском. Она
проводит языком по нижней губе.
Мне не нужно соблазнение. Я просто готов взорваться сейчас!
– Рот просто отлично! – говорю я с небольшим энтузиазмом.
Ох. Боже. Ох. Трахни. Меня
Я стону, когда её губы касаются моей головки. Мои ноги напрягаются,
когда её язык кружит вокруг моего ствола. Она кладёт руку на основание и
берёт меня глубже. Я задыхаюсь. Я не могу поверить, что нахожусь так
глубоко в ней, и с трудом справляюсь с болью, не хочу испортить момент.
– Ох, чёрт, так хорошо! – Я стону. – Ох, Боже, Да! – Я открываю глаза и
смотрю, как она работает своим ртом вверх вниз по моему члену. Я
приближаюсь к кульминации. Мои руки сжимают простыню, и я начинаю
кончать. – Чёрт, – я задыхаюсь.
И тогда происходит худшее, что могло случиться.
– Райдер? Ты в порядке? – Дверь открывается и входит мама.
Я нахожусь на грани освобождения, а моя чертова мать стоит в трёх футах
от меня с выражением чистейшего ужаса на лице.
– О Боже, выйди отсюда! – кричу я. Я тянусь к простыне, чтобы
прикрыться, ощущая неудовлетворенность и боль, распространяющуюся по
всей спине. Бедная Ева выглядит подавленной, а моя мать стоит на месте как
приклеенная.
– Мам! – рычу я.
– Мне жаль. Мне очень жаль! – плачет она, прикрывая лицо руками. Она
поворачивается и, спотыкаясь, выходит из комнаты. Немного оправившись,
она вылетает, захлопнув за собой дверь, оставляя меня там с моей угасающей
эрекцией и моим подавленным эго. Моя мать только что поймала меня за
сексом с проституткой. Извините, массажисткой.
Это самый унизительный момент в моей жизни.
Ева закрывает рот и смотрит на меня беспомощно, как будто не знает, то ли
бросить, то ли закончить то, что начала. Не то, чтобы есть, что заканчивать.
Этот корабль действительно хорошо плавал. Этот корабль я не буду
использовать очень долго.
8
Прошло два дня после инцидента, но мама всё ещё не смотрит мне в глаза.
Она посылает мне еду с Хейли, избегая находиться со мной в одной комнате,
когда это возможно. Отца тоже не было поблизости, меня удивляло, если она
ему рассказала. Я стону, потому что хуже того, что моя мать это видела,
только то, что отец знает об этом.
То, что мама меня избегает, не осталось незамеченным и для Хейли.
– Что случилось с мамой? – спрашивает она, ставя поднос мне на колени.
Я беру рулет, моё лицо краснеет.
– Она ведет себя странно уже несколько дней. Вы, друзья мои, поссорились
или что?
– Нет, – бормочу я. Я собирался сказать ей, что это не путь в ад. Я никогда
не услышу окончания.
– Она была какой-то рассеянной, когда вернулась с другой сумочкой в тот