Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 4
Шрифт:
Заговорил Хилери. А он что подумал бы, если бы знал?
— По-моему, Флер, нам и утренник необходим. Публика такая добрая, всегда заплатит гинею, чтобы пойти туда, куда ее в другое время даром не затащишь. Вы как полагаете, епископ?
— Утренник — ну конечно!
— Утренники — какая гадость!
— А мы подберем хорошую пьесу, мистер Форсайт, что-нибудь чуть старомодное — одну из вещей Л.С.Д. Составило бы нам рекламу. Ваше мнение, лорд Шропшир?
— Моя внучка Марджори могла бы вам помочь —
— Гм! Если она этим займется, старомодно не будет.
И Флер увидела, что, говоря это, отец посмотрел на нее. Если б он только знал, как мало это ее теперь трогает; до чего мелкими кажутся ей тогдашние чувства.
— Мистер Монтросс, у вас есть на примете театр?
— Достать смогу, мистер Черрел.
— Отлично! Так поручим это дело вам с лордом Шропшир и моему племяннику. Флер, расскажите нам, как у вас дела в доме отдыха?
— Очень хорошо, дядя Хилери. Переполнено. Девушки такие милые.
— Распущенная, верно, публика?
— О нет, сэр Тимоти, они ведут себя примерно.
Если б мог этот усатый старик прочесть в мыслях у «примерной» леди, которая их опекает!
— Ну, значит, так. Мы как будто кончили, сэр, вы разрешите? У меня свидание с одним американцем насчет муравьев. Мало мы, по-моему, встряхнули этих домовладельцев. Спокойной ночи!
Флер сделала Майклу знак остаться и пошла провожать сэра Тимоти.
— Который ваш зонтик, сэр Тимоти?
— Не знаю; вот этот как будто лучше других. Если будете устраивать базар, миссис Монт, хорошо бы вам продать на нем епископа. Терпеть не могу, когда люди мямлят, да еще на месте председателя.
Флер улыбнулась, он галантно приподнял шляпу. Все они были с ней галантны, и это ей льстило. Но если б они узнали?! Темнеют деревья сквера, только что зажгли фонари. Хорошо еще, что такая погода — сухая, теплая. Она стояла в дверях, глубоко дыша. Завтра в это время она будет неверной женой! Ну что ж, не больше, чем всегда была в тайных мечтах.
«Хорошо, что Кит в «Шелтере», — подумала она. Он то никогда не узнает, никто не узнает! Никаких перемен ни в чем — только в ней и в Джоне. Сила жизни прорвется незаметным ручейком и потечет — куда? Не все ли равно?
— Мой милый Монт, с материальной точки зрения честность никогда не была лучшей политикой. Это мнение типично для времен Виктории. Удивительно в то время умели находить квадратуру круга.
— Согласен, маркиз, согласен; они лучше, чем кто-либо другой, умели думать, что хотели. В тучные годы это удается.
Эта пара в холле, за ее спиной, — старые, высохшие! Не переставая улыбаться, она обернулась.
— Дорогая миссис Монт, здесь свежо! Вы не простудитесь. Нет, благодарю вас, сэр, мне тепло. Вот славно-то!
— Разрешите подвезти вас, милорд?
— Благодарствуйте, мистер
— Спокойной ночи, сэр!
Его рука, рука «моржа»; рука свекра.
— Кит здоров. Флер?
— Цветет.
— Спокойной ночи, милая!
Милая — мать его внука! «Завтра, завтра, завтра!» Дряхлый груз укрыт пледом, дверца захлопнулась — какая мягкая, бесшумная машина. Опять голоса.
— Привести вам — такси, дядя Хилери?
— Нет, спасибо, Майкл, мы с епископом пройдемся.
— Я дойду с вами до угла. Идемте, сэр Годфри? До свидания, родная. Твой отец остался обедать. Я вернусь от Блайта часов в десять.
И вышли звери из ковчега по четыре!
— Не стой здесь, озябнешь! — Голос отца! Единственный, с кем ей страшно встретиться глазами. Нельзя снимать маску.
— Ну, папа, что сегодня делал? Пойдем в гостиную, скоро обедать.
— Как твой портрет? Не преувеличивает этот молодчик? Нужно бы мне зайти посмотреть.
— Подожди еще, папа. Он очень обидчивый.
— Все они такие. Я думал завтра поехать на Запад, поглядеть, откуда вышли Форсайты. Тебе вряд ли удалось бы вырваться и поехать со мной?
Флер слушала, не выдавая чувства облегчения.
— На сколько ты уезжаешь, папа?
— Вернусь на третий день. Туда меньше двухсот миль.
— Боюсь, что мой художник расстроится.
— Я и не думал, что это тебя соблазнит. Блеска ни малейшего. А я уже давно собирался. И погода стоит хорошая.
— Я уверена, что будет страшно интересно, милый; ты мне все потом расскажи. Но с этими сеансами и с домом отдыха я сейчас очень связана.
— Так я буду ждать тебя в воскресенье. Твоя мать уехала в гости только и знают, что играть в бридж; пробудет там до понедельника. Ты ведь знаешь, я всегда хочу тебя видеть, — добавил он просто.
И чтобы уйти от его взгляда, она встала.
— Сейчас, папа, я только сбегаю наверх переодеться.
После этих собраний комитета я всегда чувствую, что нужно помыться. Не знаю почему.
— Пустая трата времени, — сказал Сомс. — Трущобы всегда будут. А все-таки занятие вам обоим.
— Да, Майкл наслаждается.
— Вот старый дурак этот сэр Тимоти! — И Сомс подошел к Фрагонару. Ту картину Морланда я повесил, Маркиз — приятный старик. Я тебе, кажется, говорил, что оставлю свои картины государству? Тебе они не нужны. Когда-нибудь переедешь жить в этот Липпингхолл. Там картины не ко двору. Предки, да оленьи рога, да лошади — вот там что. Да.