Джони, о-е! Или назад в СССР - 2

Шелест Михаил Васильевич

— Понимаю, товарищ полковник. Профессура делает вывод, что перед нами практически совершенно сформировавшийся человеческий организм. Тело практически полностью перестроилось из детского, во взрослое состояние. По крайней мере, как показали исследования, у Евгения практически закончился «подростковый период», а он обычно заканчивается в шестнадцать — восемнадцать лет. Если посмотреть фотографии, то можно видеть, как менялось тело мальчика. Рост тела ускоряется в первой половине пубертатного периода, а полностью заканчивается с завершением полового созревания. Это к двадцати годам у мужчин. У Евгения рост тела начался вовремя, но идёт сумасшедшими темпами. Как и формирование

половых признаков, как первичных, так и вторичных. Боюсь, что ему скоро придётся бриться по утрам.

— На Кавказе тоже быстро взрослеют. Я встречал там бреющихся пятнадцатилетних подростков. И… Я, Рамзин, читал заключение врачей, что-то новое есть?

— С точки зрения физического состояния тела, могу сделать вывод, что этот процесс у Евгения, прошёл быстро и сбалансированно, что тоже весма редкое явление. При такой скорости формирования тела его должно было «колбасить» из стороны в сторону, и ни о какой акробатике не могло быть и речи. Обычно, мозгу нужно какое-то время, чтобы научиться управлять изменяющимся телом. А тут… Это если взять за факт, что сам период взросления его тела сократился с нескольких лет, до нескольких месяцев.

— Я не понимаю, что вы, Рамзин, хотите сказать? Что он уже взрослый?

— Почти. Не ошибусь, если определю его физический возраст, как семнадцать-восемнадцать лет. Но это — полбеды. Его психологический возраст определён нашими специалистами, как семидесятилетний. От него просто шарахаются сверстники.

— Кхм. Но ломка голоса? Он же как пел, так и поёт?

— Тембр голоса тоже изменился. И это хорошо слышно при личном разговоре. То приспособление, которое Евгений сделал, для коррекции голоса из высокого тембра в низкий, работает и наоборот.

— То есть, вы хотите сказать, Рамзин, что на последней записи он не изменял свой голос?

— Так точно, товарищ полковник.

Глава 17

— Да-а-а… Дела-а-а…

Полковник почесал затылок.

— Ты хочешь сказать, что с такими темпами взросления этот пацан скоро превратится во взрослого мужика?

Полковник оторвал взгляд от стола и вскинул на Рамзина свои прищурено-напряжённые глаза.

— Дела-а-а… Значит, придётся всё-таки в спецклинику его пристраивать. Отдавать на исследования? Да-а-а… Очень-очень не хотелось бы отдавать его в Москву, а таких эскулапов у нас нет. Как, собственно и полномочий.

Полковник побарабанил пальцами по столешнице.

— Шестнадцать, говоришь, лет? А ему тринадцать? Ладно… Переживём лето, а там видно будет. А как у него с нервами? Тубертатность вроде, подразумевает кроме физических, ещё и эмоциональные, социальные и психологические изменения, идентификацию с собственной личностью, формированием самооценки и установлением отношений с окружающими людьми… С этим, то как?

— С этим у него всё в порядке. Как полноценная и самодостаточная личность он себя уже определил. Со стороны матери на объект воздействия нет. Ею он воспринимается, как взрослая личность, а потому конфликт отсутствует. Да и то, что живёт он абсолютно самостоятельно…

— А со сверстниками? Потребность общения с ними, их оценка?

— Похоже, он перешёл эту стадию. Объект старается не обращать на свои качества внимания сверстников, что не всегда получается и приводит к конфликтам.

— Которые он гасит с помощью кулаков…

— Нет, товарищ полковник. Объект только в крайних случаях для самозащиты использует физическую силу. Сначала пытается воздействовать на оппонентов психически, путём переговоров и убеждений. Он даёт соперникам по себе ударить.

Подставляется, так сказать… Потом ловко уворачивается, смягчая удар и проводя его вскользь, и бьёт в печень. Многие знают уже его финт, но почти все ловятся на первый удар. Ну, или на второй, после имитации удара в голову. Он чётко останавливает свой кулак перед головой противника. Фиксирует, так сказать. Пробивая несколько ударов в сторону головы, останавливая кулаки в миллиметрах от цели, он заставляет соперника поднять руки и пробивает в печень.

— Хорошо боксирует? — внимательно глядя на Рамзина, спросил полковник.

— Отлично, товарищ полковник. Я сам долго занимался боксом… Евгений — очень хороший боксёр.

— Но, почему-то, выделяться в группе Юдина не желает.

— Выиграл краевые соревнования в категории пятьдесят два — пятьдесят четыре среди юношей. Тренер рвёт и мечет. Он чувствует, что поймал «золотую рыбку», которая принесёт ему и золотые медали, и заветное звание заслуженного тренера. Он уже сейчас готов выставить «нашего подопечного» на бои юношей на зональных соревнованиях, но не позволяет регламент. Если здесь тренера договорились выставлять одарённых мальчиков на юношеские турниры, то дальше: на зоне и выше, такой фортель не пройдёт.

— Тринадцать ле-е-е-т, — задумчиво протянул полковник, разглядывая фотографии. — А юноши с шестнадцати, говоришь… Может помочь им липовые документы сделать? В рамках нашего эксперимента… Пусть за Владивосток постоит! Вдруг, дальше у него с развитием хуже будет. Не верю я в экстренное физическое развитие без последствий. С мозгами у него всё в порядке? Как мозг развивается? Там же кора расти должна. Или, как там её?

— С корой, тоже всё в порядке. Последние исследования перед краевыми соревнованиями в апреле показали хорошую нейронную активность. И… Больница ДВО РАН уже сейчас готова взять «объект» под постоянное диспансерное наблюдение.

— Бокс-бокс-бокс, — вроде как, не слушая Рамзина, проговорил полковник. — С той методикой и внутренними регламентами, что сейчас в нашем боксе, у нас ещё долго чемпионов мира не будет. А тут проявилось нечто… Да-а-а… Продолжай-продолжай, Рамзин.

— Есть предложение, товарищ полковник, разрешите высказать?

— Высказывай.

— Предлагаю поговорить с объектом по-мужски, как он себя и позиционирует.

— Продолжай.

— Высказать ему наши тревоги и предположения, предложить сотрудничать в рамках, как вы выразились — «эксперимента». Если согласится, а думаю, что так и будет, подключить профессуру ДВОРАН. И оставить эксперимент у себя. Если что-то сильно пойдёт в разрез науки, никогда не будет поздно передать его в Москву.

Полковник потёр затылок, расстегнул верхнюю пуговицу форменной рубашки, налил себе из графина воды в стакан и выпил.

— Думаешь, не вспугнём?

— Думаю, не вспугнём. Он сам сказал, что мы «переливаем из пустого в порожнее». Не может он не видеть, что взрослеет слишком быстро и не может его это не беспокоить. Думаю, он ждёт от нас поддержки и разговора «на чистоту».

Полковник побарабанил пальцами по столешнице.

— Санкционирую разговор на прямоту. Александр Андреевич, — полковник обратился к сидевшему рядом с Рамзиным майору, — вы проверьте нашего, э-э-э, как его назвать-то? Мальчугана, кхе-кхе… На предмет соответствия количества, так сказать, и качества… Готовьте «мальчугану» легенду, и боксёрскую в том числе. Пока ещё не поздно и не пророс он в детскости… Да-а-а… Говорите с Юдиным. Хочет взрослеть «мальчуган», пусть взрослеет. Мы ему поможем. А то, вдруг и вправду мужиком станет. Кхе-кхе-кхе… Вот, дела!