Джульетта
Шрифт:
Переступая на цыпочках по крытому темному переулку, я не могла сдержать нервного смеха оттого, что мы снова куда-то тихонько крадемся, взявшись за руки, как в детстве. Дженис бросила на меня шокированный взгляд, боясь нашуметь, но, увидев, что я смеюсь, смягчилась и тоже прыснула.
– Слушай, что мы вытворяем!
– прошептала я.
– Ужасно неловко…
– Тихо!
– шикнула она.
– По-моему, это опасный район.
– Она кивнула на граффити на стене.
– Что такое «gallegiante» [50] ? Звучит крайне непристойно. И что, черт побери, произошло
– Колумб открыл Америку, - сострила я, и мы покатились со смеху.
В конце переулок круто поворачивал, и секунду мы постояли на углу, слушая удаляющиеся шаги. Дженис даже высунула голову, чтобы оценить ситуацию, но тут же отпрянула.
– Видела его?
– прошептала я.
Дженис втянула воздух.
– Болтает с каким-то типом на лошади.
– На лошади?
– не поверила я и тоже высунулась посмотреть. Лошадь действительно была - стояла в маленьком деннике в узком тупичке, где на старинных булыжниках играли косые яркие лучи солнца, но Алессандро исчез, и я возмущенно повернулась к Дженис:
– Его нет! Теперь что делать?
Не говоря ни слова, она оттолкнулась от стены и бегом кинулась к лошади и ее импровизированным конюхам. Не зная, что предпринять, я побежала за ней, дергая за руку, чтобы остановить.
– Ты чокнулась!
– шепотом кричала я.
– Это наверняка лошадь для Палио - эти парни просто не хотят, чтобы вокруг крутились туристы…
– А я не туристка, - оттолкнула мою руку Дженис, - я журналистка.
– Нет! Джен! Стой!
Она приблизилась к людям, охранявшим лошадь, и я ощутила странную смесь восхищения и желания совершить сестроубийство. Последний раз нечто подобное я ощущала в девятом классе, когда она схватила трубку и набрала телефон мальчика из нашего класса, стоило мне неосторожно сболтнуть, что он мне нравится.
В этот момент кто-то открыл ставни прямо над нашими головами. Увидев Алессандро, я отскочила к стене, дернув за собой Дженис. Не хватало, чтобы он заметил, как мы выслеживаем его по городу, точно съехавшие с катушек от любви фанатки.
– Не смотри!
– прошептала я, все еще в легком трансе, что мы чудом избежали провала.
– Наверное, он здесь живет, на третьем этаже. Миссия выполнена, дело закрыто, валим отсюда.
– Как это - миссия выполнена?
– Дженис привалилась спиной к стене и задрала голову, уставившись на окно Алессандро загоревшимися глазами.
– Мы пришли сюда выяснить, что он затевает. Никуда мы отсюда не уйдем.
– Она дернула ближайшую дверь, и когда та легко открылась, сестра подвигала бровями и вошла в подъезд.
– Быстрей!
– Да ты что, рехнулась?
– Я нервно оглянулась на конюхов, наверняка терявшихся в догадках, кто мы и что замышляем.
– Ноги моей там не будет! Это же его дом!
– Ну и что такого?
– пожала плечами Дженис.
– Ты тогда оставайся здесь. Лошадь точно возражать не будет.
Оказалось, дверь вела не на лестницу. Шагнув за Дженис в полумрак, я опасалась, что она вприпрыжку втащит меня на третий этаж, пинком распахнет дверь и устроит Алессандро допрос с пристрастием. Увидев, что лестницы нет, я немного успокоилась.
Дверь в конце коридора была приоткрыта, и мы осторожно сунули носы поглядеть, что в той комнате.
– Флаги!
– разочарованно протянула Дженис.
– Опять флаги - кто-то просто помешался на желтом. И птицы.
– Это музей, - сказала я, заметив несколько палио, развешанных по стенам.
– Музей контрады, как у Пеппо. Интересно, а…
– Круто, - заявила Дженис, толкнув дверь прежде, чем я успела возразить.
– Пошли, посмотрим. Ты же всегда была помешана на старом пыльном барахле.
– Сумасшедшая!
– Я попыталась удержать сестрицу, но, она оттолкнула мою руку и бесцеремонно вошла в музей.
– Вернись сейчас же! Джен!
– Какой же мужик, - размышляла Дженис, разглядывая экспозицию, - станет жить в музее? Ему не жутко?
– Не в музее, - поправила я ее, - а над музеем. К тому же мумий здесь не держат.
– Откуда ты знаешь?
– Подняв забрало рыцарского шлема, Дженис заглянула внутрь.
– Может, у них тут мумии лошадей. Вдруг именно здесь проводят кровавые ритуалы и вызывают духов мертвых?
– Ну да, конечно.
– Я попыталась посмотреть на нее тяжелым взглядом через дверь.
– Мерси за глубокий анализ с диагнозом.
– Эй!
– отмахнулась она.
– Да Пеппо больше ничего не знает, ясно?
Я стояла на пороге, глядя, как Дженис еще битых две минуты бегала на цыпочках по комнате, притворяясь, что разглядывает экспонаты. Мы обе прекрасно знали - она делает это мне назло.
– Так, хватит, - прошипела я, наконец.
– Все флаги рассмотрела?
Вместо ответа Дженис просто вышла куда-то в другую комнату, оставив меня в одиночестве в моем полуспрятанном состоянии.
Я не сразу ее заметила: сестрица ходила вокруг крошечной часовни с горевшими на алтаре свечами и великолепными масляными картинами на каждой стене.
– Ух, ты!
– восхитилась она, когда я подошла.
– Как тебе такое оформление гостиной? Что они здесь делают? Гадают по внутренностям?
– Надеюсь, погадают по твоим! Тебе не кажется, что нам уже пора?
Не успела она придумать ответ понахальнее, послышались шаги. Спотыкаясь о ноги друг друга, мы вывалились из часовни и побежали прятаться в соседнюю комнату.
– Сюда!
– Я втянула Дженис в угол за стеклянным шкафчиком с видавшими виды шлемами для верховой езды. Секунд через пять мимо нас прошла пожилая женщина со стопкой сложенной желтой одежды. За ней следовал мальчик лет восьми, сунув руки в карманы и насупившись. Женщина прошла через зал по своим делам, но мальчишка, как назло, остановился в десяти футах от места, где мы прятались, и уставился на старинные мечи на стене.
Дженис скорчила гримасу, но ни она, ни я не осмелились пошевелиться, не говоря уже о том, чтоб шептаться, притаившись в углу, как классические злоумышленники. К счастью, мальчишка был слишком занят шалостью, чтобы обращать внимание на что-то еще. Убедившись, что бабушка ушла, он снял с крюков рапиру и сделал пару фехтовальных выпадов - кстати, неплохих. Он был так поглощен своим незаконным предприятием, что не услышал шагов в соседней комнате.