Джульетта
Шрифт:
Но Мина лишь раскачивалась взад-вперед и ни на кого не смотрела, пока монна Сесилия не сказала:
– Лоренцо, дорогой мой Лоренцо, я знаю, что они с тобой сделали!
И тогда Мина посмотрела на старуху и снова залилась слезами. Старая монна Сесилия обняла ее и так сидела долго-долго. Спустя много часов они уснули на брачном ложе. И теперь три дня Мина спит, и ей снятся сны, ужасные сны. Она будит весь дом своими воплями, поэтому оба семейства решили позвать святую Екатерину.
Выслушав эту историю, святая Екатерина поняла, что монна Мина одержима духом. Но она не испугалась. Она пришла и села на кровать молодой женщины, и провела там
И настала в доме великая радость, и все воздавали хвалу святой Екатерине, хотя она и бранила их за это, говоря, что хвалить должно только Христа. Но даже в этот радостный час монна Мина не была весела. Когда ее спросили, что ее тревожит, она ответила, что у нее есть послание от Лоренцо и она не сможет успокоиться, пока не передаст его. Можно представить, в какое уныние пришли домашние, когда молодая госпожа снова заговорила о вселявшемся в нее духе, однако сказали ей:
– Хорошо, мы готовы выслушать твое послание.
Но монна Мина не могла вспомнить послание и снова зарыдала. Все пришли в ужас. Неужели, шептались вокруг, она снова потеряет рассудок?
Но мудрая святая Екатерина вложила в руку монны Мины перо, обмакнутое в чернила, и сказала:
– Дорогая моя, пусть Лоренцо напишет свое послание твоей рукой.
– Но я не умею писать!
– вскричала Мина.
– Пусть, - ответила святая Екатерина.
– Зато Лоренцо умеет писать, и его рука будет двигать твоей.
Монна Мина взяла перо и некоторое время сидела, ожидая, чтобы ее рука двинулась, а святая Екатерина молилась за нее. Наконец монна Мина встала без единого слова, вышла из комнаты словно сомнамбула, и направилась к лестнице, и стала спускаться вниз, вниз, в глубокое подземелье, и все последовали за ней. И когда она пришла в каземат, где ее нашли, то подошла к стене и стала писать на ней пальцем. Пока она писала, мужчины подходили к ней с факелами и смотрели, что она делает. Они спрашивали ее, что она пишет, но монна Мина отвечала:
– Читайте!
А когда ей говорили, что она пишет невидимое, она возражала:
– Нет, все здесь, разве вы не видите?
Тогда святая Екатерина послала мальчика в мастерскую своего отца принести краску для одежды, и обмакнула пальчик монны Мины в эту краску, и попросила обвести написанное. И монна Мина исписала всю стену - женщина, которая никогда не училась писать и читать, - и начертанное ею повергло доблестных мужей в великое смятение. Вот какое послание дух Лоренцо вывел рукой монны Мины:
Чума на оба ваши дома,
Закончив послание, монна Мина без сил упала на руки жениха, назвала его по имени и попросила увести ее прочь из этой ужасной комнаты, ибо ее зарок исполнен. Так он и сделал и, плача от счастья, понес ее наверх, в светлые комнаты, и монна Мина никогда больше не говорила голосом Лоренцо. Но она не забыла, что с ней случилось, и решила узнать, кто был этот Лоренцо и почему говорил через нее.
Отец и свекор сделали все возможное, чтобы скрыть от нее правду, но монна Мина была большой упрямицей - настоящей Толомеи. Когда молодой супруг уезжал по делам, она долгие часы сидела со старой монной Сесилией, и слушала истории давних лет, и спрашивала, спрашивала без конца. И хотя старуха сначала побаивалась, она все-таки решилась облегчить душу признанием, чтобы страшная правда не умерла вместе с ней.
Монна Сесилия рассказала монне Мине, что в той камере, где они написала на стене ужасное проклятие, молодой монах по имени Лоренцо много, много лет назад написал эти слова своей кровью. В этом каземате его держали и пытали, пока он не умер.
– Но кто?… - спросила монна Мина, перегнувшись через стол и взяв узловатые руки старой монны Сесилии в свои.
– Кто сделал с ним такое и за что?
– Это сделал человек, - поникнув головой, ответила старая монна Сесилия, - о котором я давно перестала думать как о моем отце.
Этот человек, рассказывала монна Сесилия, был главой клана Салимбени в эпоху Великой чумы и правил единовластно, как деспот. Некоторые защищали его, объясняя, что, когда он был маленьким, нанятые Толомеи бандиты убили мать на его глазах, но это не оправдывает взрослого, поступавшего так же. Салимбени был жесток к врагам и суров к домашним; когда ему надоедала очередная жена, он запирал ее в одной из своих крепостей и наказывал слугам лишь изредка ее кормить, а после смерти супруги женился на следующей. Он становился старше, а жен выбирал все моложе, но под конец даже юность уже не прельщала его, и в своем безрассудстве он воспылал нечестивым желанием к молодой женщине, чьих родителей он сам приказал убить. Ее звали Джульетта.
Несмотря на то, что Джульетта уже была тайно обвенчана с другим и что сама Пресвятая Дева, как считали люди, благословила молодую пару, Салимбени силой добился брака с ней и этим деянием нажил себе самого страшного врага, какого только может иметь смертный, ибо все знают - Дева Мария не любит, чтобы человек мешал ее планам. Исход был самым печальным: насильственный брак принес лишь смерть и страдания. Не только молодые любовники покончили с собой, но и старший сын Салимбени пал в безнадежной схватке, защищая честь своего отца.
Обезумев от оскорблений и выпавших ему горестей, Салимбени схватил и подверг пыткам брата Лоренцо, который тайно помогал юным любовникам в их злополучной связи. Салимбени пригласил дядю Джульетты, мессира Толомеи, засвидетельствовать наказание наглого монаха, сорвавшего благородный план объединения враждующих кланов путем брака. Этих двоих и проклял брат Лоренцо в своем последнем письме на стене: мессира Салимбени и мессира Толомеи.
Когда монах умер, Салимбени велел закопать тело под полом каземата, как было у него принято, а слуги смыли кровавое послание и заново побелили стену. Но вскоре обнаружилось, что этого отнюдь недостаточно, чтобы поправить дело.