Джума
Шрифт:
– Сослуживцы по Афганистану?
– спросил Малышев.
– Здесь есть некоторые сложности. Дело в том, что в Афганистане Астахов был задействован в нескольких спецоперациях, которые проводило ГРУ.
– Ученый-историк?
– недоверчиво заметил Малышев.
– Он, своего рода, уникум, - улыбнулся Геннадий Борисович. Досконально знает культуру, жизнь, быт, традиции ирано-таджикских народностей, не говоря уже о языках и диалектах. Помимо этого, прекрасно владеет приемами рукопашного боя, метко стреляет.
– Ни дать, ни взять - Индиана Джонс. Однако,
– Он, кстати, как-то объясняет это?
– Утверждает, что боевое искусство - неотъемлемая часть вековой истории и традиций народов, издавна населявших этот регион. Хотя, после командировки в Афганистан, Астахов клянется, что в жизни больше оружие в руки не возьмет. Насмотрелся, мол, и на вековые, и на сегодняшние "традиции".
– "Рукопашник", стрелок, прошел Афган, а не смог сгруппироваться и на льду удержаться, - задумчиво заметил Малышев.
– Бывает, - дипломатично обронил Казанцев.
– Геннадий Борисович, а на ваш, личный, взгляд, что представляет из себя Астахов?
Казанцев немного растерялся и неопределенно пожал плечами:
– Лично я ему верю пятьдесят на пятьдесят. С одной стороны, косвенных подтверждений его показаний - более, чем достаточно. С другой... Мне кажется, он что-то не договаривает. Возможно, это связано с его участием в спецоперациях ГРУ. Но факт остается фактом: мы, практически, до сих пор не имеем в отношении него четкой и правдивой доказательной базы. Возьмите, к примеру, последний эпизод его участия в боевых действиях в ДРА.
– А что там?
– заинтересовался Малышев.
– Караван, к которому он был временно прикомандирован, формировался из разных подразделений. Люди знали друг друга недостаточно хорошо. Колонна попала в засаду на участке, который давно и успешно контролировался нашими войсками. Но почему-то именно в этот день с "точек" были сняты люди и караван, практически, обрекли на уничтожение. Кто отдал приказ оголить этот участок, до сих пор выяснить не могут. Но и это еще не все.
Колонна оказалась разгромленной, как говорится, в пух и прах. Однако, душманы отчего-то не спустились, как обычно, за трофеями. Более того, кто-то, опять же неизвестно кто именно, вызвал "вертушки", которые прибыли, на редкость, оперативно. Но в живых, представьте, из всего каравана! осталось только двое - Астахов и еще один парень. К сожалению, следы этого второго, странным образом, затерялись и найти его невозможно. Он проходил лечение во многих госпиталях. Потом из одного его выписали, а в другой он не поступил. Мало того, исчезли все документы на него, - закончил Геннадий, многозначительно посмотрев на Малышева.
– Каковы же ваши выводы?
– Слишком много вокруг Астахова невыясненных обстоятельств. Создается впечатление, кто-то целенаправленно убирает свидетелей, которые могли бы его опознать или пролить свет на его личность.
– Следовательно, вы все-таки подразумеваете, что Астахов - не тот человек, за которого себя выдает?
– Это покажут результаты наших проверок, - осторожно ответил
– Но надо отдать ему должное, держится он безукоризненно. Простите, Роман Иванович, но именно эта безукоризненность меня и смущает.
Тот понимающе улыбнулся:
– Что ж, подождем. Теперь, касательно убийства "триумвирата" и "золотого дела". Вы встречались с Иволгиным?
– Они ведут разработку Родионова и компании. В тесном взаимодействии с нами.
– Багров не пришел в себя?
– Врачи вообще не надеются, что он заговорит и будет самостоятельно передвигаться в будущем.
– Они и с Астаховым тоже самое твердили, - иронично усмехнулся Роман Иванович.
– К счастью, лежит он не в отделении Артемьева. Его уж точно похищать никто не будет. Не знаю, как насчет "необратимых изменений мозга", но паралич его разбил крепко.
– Материалы по Полуянову и Карташову собрали?
– Да. Теперь предстоит выяснить, кто стоит над ними. Передвижения, телефонные контакты всех троих тщательно отслеживаются и фиксируются. На прослушивание поставлена также дача Родионова. А еще есть новости по "Язону".
– Слушаю, - тут же оживился и насторожился Роман Иванович.
– В его окружении вчера замечены несколько человек. Мы ведем скрытое наблюдение, но пока, к сожалению, выяснить, кто они и откуда взялись, не смогли.
– В чем причина?
Казанцев замялся и озадачено проговорил:
– Есть основания предполагать, что рядом с "Язоном" в настоящий момент находятся "профи", причем высочайшего класса.
– Чьего класса?
– подавшись вперед, холодно осведомился Малышев. Наши или...
– Наши, - поспешил успокоить его Геннадий Борисович.
– Прикрытие?
– Но ведут себя довольно странно. И я бы сказал... немного нервничают.
– Еще бы!
– не удержался Роман Иванович.
– Вот что, Геннадий Борисович, думаю, пора нам переходить к конкретным и радикальным мерам...
Договорить ему помешал телефонный звонок.
– Слушаю, - поднял трубку Малышев. Несколько минут он молча выслушивал сообщение, потом приказал: - Немедленно свяжитесь с Завьяловым, он с сегодняшнего дня отозван, и с Иволгиным. Пусть они задействуют своих людей.
– Положив трубку, пояснил напряженно следившему за разговором Казанцеву: В переулке Лазо нашли машину, в которой, со слов Рясной, ее с сыном Сотниковой привезли в город. Мы и тут в хвосте оказались! Не смогли блокировать машину после телефонного звонка Рясной на квартиру Сотниковой. Еще и стрельбу устроили... Кстати, она ничего нового не вспомнила?
– Роман Иванович, я убежден, что она все помнит, но не хочет говорить. Мы пока не настаиваем: все-таки женщина, судя по ее виду, пережила немало. Она почти вся седая. А мальчик перенес сильный психологический шок. Сейчас с ним работает Блюмштейн. Он говорит, что ребенок еще не скоро оправится от пережитого потрясения. Однако, Вера Николаевна категорически отрицает причастность к этой трагедии представителей криминалитета. И что удивительно, не просто отрицает, а всячески старается защищать.