Джура
Шрифт:
Вне себя от возмущения, Джура вырвал у Кзицкого из рук винтовку.
Кзицкий вынул револьвер. Джура щелкнул затвором винтовки. В это время дверь распахнулась, и на пороге появился Максимов. — Джура, спокойно! — повелительно крикнул он, и Джура опустил винтовку. — Спрячьте револьвер, — сказал он Кзицкому. — Это черт знает что! Его давно расстрелять надо за неповиновение! Безобразие! — кричал Кзицкий по-русски, стараясь спрятать револьвер в кобуру. Руки у него дрожали. Не отвечая на его возмущенные возгласы, Максимов взял Кзицкого за руку и помог ему справиться с оружием. Кзицкий и Максимов прошли в кибитку Козубая. Максимов, пристально глядя Кзицкому в глаза, сказал:
— Передайте револьвер моему помощнику! Федоров, возьмите у Кзицкого оружие.
Кзицкий удивленно посмотрел на него.
— Исполняйте мое приказание! — обратился Максимов к Федорову. Федоров обезоружил Кзицкого и вышел за дверь. — Какая ерунда! Из-за мальчишки срамите меня перед отрядом! — нервно сказал Кзицкий, теребя бородку, и выжидательно посмотрел на Максимова.
Максимов и Кзицкий некоторое время молчали.
— Говорите! — строго сказал Максимов.
— У Джуры новая винтовка… — начал Кзицкий.
Но Максимов резко прервал его вопросом:
— Зачем вы расстреляли басмачей?
Кзицкий не отвечал. Прищурив глаза, он внимательно наблюдал, как Максимов вынул из кармана смятое письмо.
— Как вы мне объясните это послание? — стараясь говорить спокойно, спросил Максимов.
Кзицкий выпрямился:
— Что мне объяснять? Козубай не один раз получал славу из моих рук. Знал ли он до последнего момента, что я завлек банду Сарыбека в засаду?
— Ну? — нетерпеливо сказал Максимов.
— Так вспомните, что этой победой он обязан мне. — Это было давно, — сказал Максимов. — Сарыбек шел сдаваться пограничникам.
— А банда Ишанбека? Кто проник в банду и, подкупив стражу, похитил курбаши?
— Козубай говорил, что вы оказались позади, когда похищали Ишанбека.
— Ложь! Козубай меня ненавидит! А кто много раз помогал отбить контрабандный скот? — Кзицкий уже кричал, потеряв самообладание. — Почему же я, помощник Козубая, не мог расстрелять этих двух бандитов, убивших одного из лучших джигитов? А теперь я связался с Шауром и пообещал пропустить его банду через границу. В письме говорится, что все готово. А мы устроим засаду. Повторение операции с Сарыбеком, понимаете?
— Понимаю! — кивнул головой Максимов. — Где и когда басмачи перейдут границу?
— Через пять дней, в пятницу, в районе озера Кара-Куль, по северному склону горы Верблюжий Нос. Они нарвутся на мою засаду, и вы получите, помимо сведений, много английских винтовок, японских карабинов… маузеры… кольты… Не будем ссориться, Максимов. Все хорошо, что хорошо кончается, — сказал Кзицкий и потряс руку Максимову.
Но тот не выпускал его руки и пристально смотрел ему в глаза. — Ну, я пошел, — сказал Кзицкий.
— Эй, Федоров, проводи! — крикнул Максимов.
— Зачем? Я сам, — ответил Кзицкий.
— А кто же дверь за вами запрет? — спросил Максимов, все ещё не выпуская его руки.
— Какую дверь?
— Арестантской!
— Значит?… — спросил, сжав тонкие губы, Кзицкий и задохнулся от волнения.
— В арестантскую! — повторил Максимов и приказал вошедшему Федорову: — Возьми из заднего кармана у Кзицкого револьвер. Кзицкий невольно рванулся, но Максимов не выпустил его руки. Федоров вынул из потайного кармана маленький браунинг и металлическую коробочку.
Максимов выпустил руку Кзицкого и, взяв у Федорова коробочку, постучал по ней пальцем и спросил с иронией:
— Яд? Не пригодился?
Кзицкий ничего не ответил. Максимов подошел к нему вплотную и сказал:
— Если вы мне соврали о басмачах, расстрел немедленно. Без суда!
Кзицкий одно мгновение колебался.
— О том, что он в арестантской, пока никто не должен знать. Идите! — приказал Максимов.
Кзицкий, с трудом сохраняя гордый вид, вышел из кибитки. Федоров запер его в арестантской.
— Позвать ко мне Джуру! — сказал Максимов.
Через несколько минут ему сообщили, что Джура уехал на охоту. — А почему я только что слышал голос Тага? Ведь они, кажется, вместе охотятся.
— Таг сегодня остался дома.
— Странно, — сказал Максимов и, когда остался один, ещё раз повторил: — Очень странно!
Он сел возле очага и глубоко задумался.
X
Ночь была темная. Низко висели тучи. С вечера шел снег, но к утру перестал, и облака окутали горы, опустившись на Маркан-Су. У перевала Кизил-Арт, на склоне горы, меж камней спал засыпанный снегом Джура. Рядом с ним лежал Тэке. Немного дальше, понурив голову, стоял покрытый теплым ватником белый жеребец, которого дал Джуре Садык. Пустыня спала; только издалека, с востока, доносился волчий вой. Рассветало, но туман ещё не поднялся. Вдруг Тэке насторожился, потом вскочил, подбежал к Джуре и молча ткнул его мордой. Джура проснулся и быстро оделся. Он всегда спал голый, завернувшись в меховой чапан.
Разостлав чапан, он лег на него, положил возле себя патроны и просунул винтовку в щель между камнями.
Джура находился на холме, огражденном со всех сторон обломками скал. С севера его защищал крутой склон большой скалы, а на восток, на юг и на запад расстилалась пустыня смерчей — Маркан-Су.
Подул ветерок, туман рассеялся.
С запада нестройной гурьбой ехало несколько вооруженных всадников. Они стегали коней нагайками, но кони устали и, немного пробежав, шли шагом.
Джура, скрытый обломками скал, очевидно, был им не виден. Джура, прижавшись к скале, внимательно всматривался в приближавшихся. Вдруг он заметил знакомую фигуру курбаши Юсуфа, ехавшего в середине. Джура тщательно прицелился, но один из всадников случайно загородил от него Юсуфа. Джура, не опуская винтовки, терпеливо ждал. Охваченный охотничьим азартом, Джура не думал об опасности, которая угрожала ему. Все предостережения Козубая были забыты. Его оскорбил Кзицкий, назвав трусом. Нет, он докажет всем, на что способен охотник!
Раздался выстрел. Юсуф как сноп повалился на землю. — Это измена! — крикнул кто-то в толпе ошеломленных басмачей. Они спешились и, присев за камнями, старались выяснить число неприятеля. Джура был скрыт скалами. Пули, направленные в его сторону, с визгом отскакивали от камней, не причиняя ему вреда. Сам он стрелял не переставая. Трое верховых пытались поднять тело курбаши на лошадь, один из них упал. Джура удовлетворенно улыбнулся и вновь прицелился, стараясь бить наверняка. Второй басмач, пытавшийся поднять тело Юсуфа, очевидно раненный, упал на колени, а третий, бросив тело курбаши, пытался вскочить на коня. Вначале басмачи решили, что нарвались на большую засаду, и растерялись. Убедившись, что на холме сидит только один стрелок, они стали перебегать от камня к камню, окружая его. Джура натравил на басмачей Тэке. Пес, возбужденный выстрелами, помчался вниз. Он вскочил на спину одного из басмачей, который прятался в камнях. Басмач, в шею которого мертвой хваткой вцепился Тэке, в ужасе выбежал из-за камня, подставляя себя под пули Джуры.