Э(п)рон-2
Шрифт:
— Знаю, — кивнул Борисыч, но как-то неуверенно.
— Чего?
— Предчувствие у меня, малой.
— Интуиция? С каких это пор?!
— Вот с этих самых… по-любому какая-то гадость случится…
— Может, вернешься? — встревожился кэп.
— Да не, не в том плане гадость, — отказался механик. — Ладно, дальше пойду. Еще целый борт остался, надо довести дело до логического конца.
— Ого! Ты такие слова знаешь!
— Я тебе, малой!
Впрочем, продолжать перепалку Борисыч не стал, развернулся и потопал дальше
И здесь нас ожидал сюрприз. Нет, не покои леди Аннабель — чем могла поразить воображение пятикомнатная каюта? Разве что инженерными извращениями — конструкторам пришлось сильно постараться, чтобы органично вписать элементы силового набора в огромный лофт, после чего он, собственно, и превратился в пятикомнатные апартаменты. Я бы, может, и проникся, да вездесущая плесень мешала, хоть и промерзшая и потерявшая цвет. Нет, сюрпризом оказалась неприметная дверца с герметичным механическим запором — таким, знаете, со здоровенным штурвалом, причем с обеих сторон. Ладно хоть, не заржавело это все. Ну и сервоусилитель Борисычева скафандра помог — механик с трудом, но вскрыл дверь.
Из темной дыры моментально испарился воздух, вынесший заодно и плесень с водорослями, Борисыч осторожно просунулся в дверной проем, пробежавшись лучом фонаря по стенам… и застыл, зафиксировав световое пятно на странном цилиндрическом выросте, расположенном под углом к полу. Слишком правильной формы, ага.
— Не похоже это на кладовку, — задумчиво хмыкнул капитан Рин, когда пауза неприлично затянулась. — Говоришь, Борисыч, трупов нигде не видел?..
— Да ладно намекать, не маленький, — прогудел механик. — Анабиозные капсулы это, к гадалке не ходи. М-мать!.. Ненавижу анабиозные капсулы.
— Надо, Борисыч. Надо.
— Да понимаю…
Выростов насчитывалось шесть штук, располагались они в рядок, параллельно друг другу, одним торцом вплотную к стене, а само помещение отличалось изрядной теснотой — только-только капсулы втиснуть, и как раз проходы останутся, чтобы мог человек без скафандра пройти.
— Далеко не суйся, первый глянь, и хватит, — посоветовал кэп.
— Ладно… — Борисыч склонился над ближайшей капсулой, пошерудил ладонями по поверхности и вздрогнул: — Блин!!! Как всегда…
Я, признаться, и сам чуть не подпрыгнул в кресле, когда луч фонаря высветил под прозрачным пластиком лицо… хотя нет, не лицо, безумную высохшую маску с раззявленным в крике ртом.
— Жуть какая…
— И так всегда, малой. — Борисыч громко сглотнул. — Сколько раз уже видел, а никак не привыкну.
— Ладно, уходи оттуда.
— Нет, кэп.
— Опять предчувствие?
— Оно, чтоб ему! Надо удостовериться…
Следующие четыре капсулы не принесли ничего нового — все те же высохшие мумии с искаженными ужасом лицами. А вот перед пятой Борисыч в нерешительности остановился.
— Может, ну ее?..
— Нет, малой, механик Мягков привык все доводить
Ну, не захотел отступить достойно, его проблема. Пусть еще на одну харю полюбуется. По ним, между прочим, хрен поймешь — кто-то из команды, или дамочка-аристократка.
— А это что?
— Где?
— Кэп?
— Вон, ниже чуть глянь… мерцает…
Борисыч сместил объектив камеры в указанном направлении, суетливо заскреб перчатками по плесени… и через пару мгновений очистил от липкой гадости стандартный сенсорный пульт. «Живой» пульт, с полоской заряда, таймером и схематичным изображением человеческой фигурки с многочисленными сносками.
— Твою мать!
— Работает…
— Сто сорок четыре!!! Кумо, вот как так?!
— Алекс?! Ты о чем?
— Кэп, таймер! Если верить показаниям, капсула активирована сто сорок четыре года назад! Вот и ответ, почему тут такой бардак! Борисыч, чего застыл?
— Страшно… вдруг не успели?
— Не, вон полоска заряда — еще месяца полтора, а то и два проработает. Но потом кирдык, ты прав. Хотя можешь не торопиться, пару минут она потерпит…
— Она?
— Кэп, а ты думаешь, единственная действующая капсула для кока? Или капитана?
— Твою же мать! Ведь не хотел… прямо с души воротило…
Реакцию Борисыча вполне можно было понять: под содранным с пластика слоем плесени в неверном свете фонаря проступило лицо молодой женщины. Довольно симпатичной и однозначно живой, просто пребывающей в глубочайшей отключке. А другой в анабиозе и не бывает…
Глава 2
— Живая… — Борисыч, всегда неизменно уверенный в себе, а в отдельных случаях еще и непробиваемый — например, когда от меня что-либо выслушивал, на сей раз явно растерялся. Даже засуетился малость, смахивая остатки плесени с крышки капсулы. — Сейчас, подожди немного…
— Боб!
— Кэп?..
— Лапы убери от пульта.
— Рин, ты чего?! — Казалось, механик растерялся еще сильнее, но руки опустил. Даже на всякий случай за спину спрятал — от греха. — Она же… ее же…
— Чего ее? — добавил льда в голос Рин-сан. — Стой спокойно. Сам же знаешь — поспешишь, людей насмешишь.
— Да как же так…
— Борисыч, иди погуляй.
— А?..
— Это приказ. Вернись в рубку, еще раз пройдись по апартаментам — не мне тебя учить. Ищи заначку.
— А… э-э-э?..
— Иди уже, нам подумать надо.
— Хорошо, кэп, — окончательно сник Борисыч. — Пойду… только не по-людски эдак вот…
— Боб!
— Иду, иду…
Н-да. Сдается мне, сейчас будет много вопросов, причем отнюдь не риторических. Вот только ответов у нас на них нет, и вряд ли предвидится…
— Кумо, надеюсь, ты сообразил всех лишних от канала отключить?
— Конечно, капитан Заварзин. Еще на первой капсуле, после реакции Рин-тян.
— Уверен, что она через «Спрута» обратно не влезла?