Eden
Шрифт:
Ревность. Безудержная ревность.
Но вопреки вполне ожидаемой вспышке ярости, он выглядит почти… не знаю. Он напряженно сглатывает, глядя на нас с…
С обреченностью.
Рон тоже поднимает голову, и мы оба вскакиваем на ноги, но, видимо, по разным причинам.
— Ты! — шипит Рон, моментально краснея от ярости. — Убирайся вон, ублюдок…
— Молчи и слушай, — перебивает его Люциус.
Меня шокирует вовсе не его хладнокровие; в конце концов, Люциус и Рон далеко не друзья-приятели. Нет, меня вводит в ступор… его ледяной, равнодушный тон. Таким же тоном
Что на этот раз?
Мне вовсе не хочется знать.
Пытаюсь поймать его взгляд, но он неотрывно смотрит прямо на Рона.
— У меня никакого желания терпеть твою компанию, Уизли, — его тон — острый как бритва — сочится нетерпением. — Но в виду того, что сказанное мною коснется и тебя, ты можешь остаться.
Рон насмешливо фыркает.
— И с чего это ты решил, что мне интересны твои слова? Почему я должен слушать извращенца, заделавшего ребенка школьнице, почти вдвое моложе него?
Мускул на лице Люциуса дергается, но он борется с собой, буравя Рона ледяным взглядом.
— Я бы напрасно польстил себе, если бы хоть на минуту решил, что тебе крайне интересно то, что я скажу.
Он умолкает, и на мгновение его взгляд падает на меня, но вновь возвращается к Рону.
Почему он отказывается на меня смотреть?
— Полагаю, ты уже знаешь о… о нашей проблеме, — сдержанно замечает он.
— Проблеме? — Рон кривит рот. — Малфой, ты заделал ребенка подростку, — это чуть больше, чем проблема…
— Как бы там ни было, — нетерпеливо перебивает его Люциус, — это уже случилось, так что сейчас нужно решить, что делать дальше, и как можно быстрее.
Он переводит дух, и на миг мне кажется, что он вот-вот посмотрит в мою сторону, но я опять ошибаюсь. Он принимается ходить взад-вперед по комнате, глядя куда угодно, только не на меня.
Холод сковывает меня: я начинаю догадываться, чем это закончится, и я не… я не знаю…
— Если она не примет абортивное зелье, тогда она не сможет остаться здесь. Все в этом доме уже подозревают, что между нами что-то происходит, и Темный Лорд не исключение. Когда они узнают о ее состоянии, они казнят меня за предательство.
Он прекращает наворачивать круги, вперив взгляд в стену слева от меня.
— Но перед этим они убьют её, — очень тихо продолжает он. — Об этом и так уже ходят разговоры, потому что от нее мало пользы. Мятежные настроения твоих родителей убедили их, что ты принесешь больше пользы как в поимке Поттера, так и в качестве гарантии лояльности твоих родных.
Он колеблется пару мгновений и, глубоко вздохнув, продолжает.
— Но дело не только в этом. Они непременно захотят устроить показательную казнь, сделав из меня предателя, — он резко сглатывает. — И получат истинное наслаждение от этого. Ну и, конечно же, ее убийству добавит красок предварительное избавление от нерожденного полукровки.
Невольно вздрагиваю.
Качая головой, Люциус вновь поворачивается к Рону, который теперь так же бледен, как и он сам.
— Но, к счастью, это можно предотвратить, — тихо произносит Люциус, — и, кажется, сама судьба благоволит
Почему он не смотрит на меня?
— Думаю, ты помнишь ночь, когда сюда привезли твою сестру, — тянет он; в глазах мелькает злоба.
Рон моментально заливается краской.
— Да, — бросает он сквозь зубы.
Люциус не заостряет на этом внимание: сейчас совсем не время.
— Хорошо. Тогда ты, должно быть, помнишь, что сюда ее приволокла Беллатрикс. Она схватила ее в Хогсмиде, аппарировала к озеру и, они вдвоем переправились через него.
— Я, конечно, извиняюсь, но как это относится к… ау!
Люциус направляет палочку на Рона, и тот вскрикивает от боли, хватаясь за руку и вздрагивая.
— Это важно, потому что ее похищение — ключ к вашему побегу.
Мы оба — и Рон, и я — раскрываем рты от удивления.
— Нашему побегу? — с недоверием уточняет Рон.
Ох… «вашему». Не «нашему».
Он не пойдет со мной.
Люциус утвердительно кивает, и лицо у него такое, словно он проглотил лимон.
— Да, вашему, — тихо произносит он. — Полагаю, единственный выход — сообщить Ордену о вашем местонахождении и удостовериться, что они придут за вами в означенное время. Например, в конце недели, мы с Беллатрикс как раз будем в отъезде: у Темного Лорда есть для нас задание, так что на несколько дней этот дом станет существенно уязвимее.
Я остаюсь немой, как рыба. Впрочем, Рон тоже. Только сдается мне, причины у нас абсолютно разные.
Пытаюсь распутать клубок мыслей, вертящихся в голове, но терплю неудачу за неудачей. Поэтому я говорю лишь о том, что в данный момент имеет наибольшее значение, и ко всему прочему, это сейчас единственная безопасная тема.
— Но разве Волдеморт не станет интересоваться, как Орден узнал, где мы? — тихо выговариваю я.
— Риск есть, но мы можем себе это позволить. Вот поэтому похищение Джиневры столь важно. Как только Рон окажется дома, Джиневра может сообщить, что она рассказала об этом месте моей племяннице — Нимфадоре, и та узнала в нем фамильный дом Блэков. Джиневра ведь дружит с Нимфадорой, не так ли?
Стараясь не думать, откуда он знает об этом, киваю, хотя он так и не смотрит в мою сторону. А вот Рон хмурится, глядя на Люциуса.
— Почему же они не пришли за нами раньше? — спрашивает он. — Если Джинни могла рассказать родителям, где нас держат, почему они не пошли в Орден, чтобы вместе вызволить нас?
Люциус усмехается.
— Ты что, действительно не понимаешь? — тянет он. — Даже после того, как старого дурака Дамблдора убил его самый преданный сторонник, до тебя никак не дойдет, что доверять свою жизнь нельзя никому? Да даже твои идиоты родители осознали это и научились никому не верить. Им известно, что в Ордене полно наших шпионов, и стоит только информации о твоем местонахождении всплыть, как тебя убьют раньше, чем будет снаряжена спасательная группа. Кроме того, они вряд ли точно знают, где находится этот дом, ведь Джиневра помнит лишь лес, озеро и пещеру. Да мы, может быть, вообще не в Англии! Они опасаются за твою жизнь, поэтому и держат эти крохи информации при себе.