Eden
Шрифт:
У двери нет ручки, но, тем не менее, я прилагаю все свои силы, пытаясь открыть дверь. Я толкаю и толкаю, пока со стоном разочарования не отхожу вглубь комнаты, убирая прилипшие пряди волос с потного лица.
Ладно. Что-нибудь еще?
Нет. Ничего кроме этих четырех стен и той “кровати” в углу.
Ублюдки. Заставлять спать людей на соломе как животных. Даже в Азкабане, я помню, Сириус рассказывал, дают надлежащую кровать.
Да, но они имеют обыкновение запирать людей с существами, которые высасывают из тебя всю
Это разные вещи…, большинство заключенных Азкабана были Пожирателями смерти.
Получается, Сириус и Хагрид тоже Пожиратели?
Не важно, как Министерство относится к людям в Азкабане, это ничто по сравнению с тем, что эти преступники делают со своими жертвами.
Ты в этом уверена?
Я откидываю эту мысль на задворки сознания и усаживаюсь на мою новую “постель”. Откидываю одеяло и начинаю перерывать солому. Не знаю, что именно я ищу, возможно, прежний заключенный оставил здесь что-нибудь для следующего идиота, который попадет в эту камеру.
Но я упираюсь лишь в голый каменный пол.
Я сажусь прямо на пол, пытаясь не быть разочарованной.
А ты как думала? Что кто-то оставил тебе палочку, плащ-невидимку и подробный план здания?
И вновь к горлу подступают слезы, а мне остается лишь тупо смотреть на беспорядок, что я учинила. И получается я должна спать на…
Подождите… что это?
Там что-то написано в нижней части стены, за кучей соломы.
Я подползаю ближе. Надпись затерта и стара; словно была вырезана в течение долгого времени крошечным камнем или даже ногтем.
Для Ордена — Не дайте им победить
Я задыхаюсь от шока.
Не дайте им победить
Я не могу оторвать глаз от этого сообщения. Я черпаю силы из этих строчек. Они отпечатываются в моем мозгу.
Не дайте им победить
Я не буду. Я не могу. Я не стану помогать им выиграть эту войну. Мне все равно, что они со мной сделают; они ничего от меня не получат, ничего…
Я слышу мягкий шепот, который становится все громче с каждой секундой. Я внимательно слушаю. Мужские голоса. Кто-то приближается по коридору к моей камере.
Значит, на стенах нет заглушающих заклятий, и я, должно быть, единственный здесь узник.
Или единственный узник, способный говорить.
Я подползаю к двери и прижимаюсь к ней ухом.
— … без сомнений настаивает, чтобы мы полностью выкладывались в этой утомительной “борьбе”.
Это он. Чертов ублюдок, который принес меня сюда.
— Разве она не была среди тех детей, с которыми мы столкнулись в Министерстве?
Этот глубокий с акцентом голос принадлежит не ему. Да, я слышала его раньше, именно он приказал Люциусу на время убрать меня.
— Да, она была там. — Голоса остановились возле моей двери и спустя короткую
— Ну что ж, тогда лучше поторопиться, пока нам…
— Нет, Антонин. Тебе нет никакого смысла здесь задерживаться. Принеси мои извинения Темному Лорду и скажи ему, что я скоро приведу к нему девчонку.
Темный Лорд? О, Боже, нет!
Я слышу удаляющиеся шаги. Следом шепот заклинания и щелчок.
Резко отскакиваю от двери к противоположной стене и вжимаюсь в стену.
Это — он. Люциус Малфой. Или Люциус “Ебанная Неженка” Малфой, как Рон иногда называл его.
Но мне теперь не до шуток.
Он входит в камеру, насмешливо ухмыляясь.
— Ах, Вы проснулись. Хорошо. Приведение людей в сознание после оглушающего заклятия порой отнимает слишком много времени. Как любезно с Вашей стороны было побеспокоиться обо мне.
Ненависть проходит сквозь меня, как электрический ток, от живота до кончиков пальцев рук и ног.
Кажется, ему плевать на мое отвращение.
— Хорошо спала, грязнокровка?
Иди к черту.
Он слегка смеется, глядя мне в лицо.
— Что за вопрос?! Конечно, хорошо. Простите меня. — Он жестом руки окидывает комнату. — А как Вам нравится ваше жилье? Это не самая большая комната, которая у нас есть, но здесь конечно близкая вам… атмосфера.
Я смотрю на него непонимающе.
— Ведь вы выросли в доме магглов, не так ли? — его лицо все еще перекошено этой кривой ухмылкой. — И, осмелюсь сказать, что эта очаровательная небольшая комната походит на дворец по сравнению с условиями жизни, к которым вы привыкли.
Это так похоже на то, что сказал бы его сын.
Как Гарри отвечал на оскорбления Драко? Обычно кулаками. Рон поступал так же, но всякий раз, когда он использовал слова, его ответы были всегда самыми простыми, и в то же время — самыми изящными…
Я смотрю Люциусу в глаза и чувствую, что слова Рона рвутся с языка:
— Отвали, Малфой!
Он поднимает брови, хотя остальное выражение лица остается бесстрастным.
— Я не собираюсь удостаивать этот жалкий выпад ответом. — Он протягивает мне руку. — Идемте. Мой хозяин желает видеть Вас, и он не очень любезен с теми, кто заставляет его ждать.
Его хозяин?
Нет, я не могу.
Мое тело дрожит от страха, и я сильнее вжимаюсь в стену.
Теперь он определенно улыбается. Но это не приятная улыбка. Она напоминает мне оскал животного.
— Ах, теперь мы не столь храбры, мисс Грэйнджер? — Он медленно идет через всю камеру, пока не останавливается рядом со мной. Ужасная злорадная ухмылка не покидает его лица. — Где же Ваша раздражающая гриффиндорская храбрость? Дрожите при упоминании о Темном Лорде, не так ли? — Он поднимает брови и смотрит на меня с отвращением. — Я не удивлен. Вы уж точно не его любимый тип людей. Но Вы можете быть уверены, что на данный момент Вы в полной безопасности. В его планы не входить убивать Вас… пока.