Единое правление
Шрифт:
Только когда я откинул стул и зашагал по комнате, до меня доходит, что я только что сделал. Черт! Я смотрю на Холли, которая не сдвинулась ни на дюйм. К ее чести, моя жена не испугалась. Она не вздрогнула. Она просто ждет. Наблюдает.
— Мне очень жаль. Черт! Dolcezza, прости… Я не… Я не должен был на тебя кричать. — Я поднимаю стул и опускаюсь на сиденье. Опираясь предплечьями на бедра, я опускаю голову. Мне просто нужно дышать, говорю я себе, беззвучно считая про себя до десяти. Мне нужно собраться с мыслями.
Я поднимаю взгляд.
— Ты можешь кричать на меня. Можешь разнести комнату. Мне все равно. Я все равно буду здесь, всегда. Я хочу помочь. Но я не смогу помочь, если ты не впустишь меня, Ти.
— Сейчас я хочу забыть. Хочу забыть, что мой отец был убит. Хочу забыть, что я — гребаный глава семьи и должен знать все ответы. Хочу забыть, что моя мать всю жизнь скрывала личность моего биологического отца. Я просто хочу забыть, — признаюсь я.
Губы Холли подрагивают. Она опускает руки к моей талии и расстегивает ремень.
— Я могу помочь тебе забыть на некоторое время.
— Ага, и как ты собираешься это сделать? — спрашиваю я, наблюдая, как она достает мой член и начинает его гладить.
— Ммм, у меня есть несколько идей. — Она соскальзывает с моих коленей и опускается передо мной.
Ее язык скользит по головке и выводит на ней круги. Я стону. И тут я вспоминаю, что случилось в прошлый раз, когда она делала это.
— Dolcezza, ты не должна этого делать. Я не хочу, чтобы тебе стало плохо.
— Заткнись, Ти. — Она обхватывает губами мой член, втягивая его прямо до задней части горла.
— О, черт. — Одна из моих рук проводит по ее волосам и тянет вверх. Мне нужно видеть ее лицо. Наши глаза встречаются, и в этот момент я забываю. В этот момент я теряю себя в ней, в ощущении ее влажного, теплого рта, ласкающего меня, ее глаз, блестящих от непролитых слез и чего-то еще. Они сияют любовью. Полным обожанием.
— Ммм, кажется, я только что узнала о своей первой зависимости во время беременности, — говорит она, проводя языком от моих яиц до головки и обратно вниз. Она берет в рот мои яйца, одновременно накачивая член рукой.
Черт возьми, как же это приятно.
— Бл*дь, Dolcezza, что ты там вытворяешь? Не останавливайся. Черт!
Она поднимает на меня глаза, и ее губы растягиваются настолько, насколько это возможно, когда у нее во рту мой член. Моя голова падает назад. Я, бл*дь, кончу, если она продолжит в том же духе. Я не позволю этому случиться. Легонько дергаю за волосы, все еще зажатые в кулаке, и поднимаю ее к себе на колени. Мой рот прижимается к ее, и наши языки вступают в битву за власть, прежде чем она уступает мне и позволяет управлять ее движениями. Она и не подозревает, насколько ее тело покорно моему.
Я оттягиваю ее трусики в сторону и погружаю в нее палец, проверяя ее
— Черт возьми, — рычу я. Не думаю, что когда-нибудь перестану удивляться тому, как хорошо ощущается ее киска, обхватившая мой член. Это, бл*дь, чистый экстаз.
Холли прижимается ко мне.
— О, я планирую тебя трахнуть, — говорит она, приподнимаясь и снова опускаясь.
— Черт… Еще раз. Сделай это еще раз. — Мои руки ложатся на ее бедра, медленно направляют ее вверх, а затем снова опускают вниз. Быстро. — Мне нужно трахнуть тебя, Холли. Мне нужно… — Мои мысли обрываются, когда она повторяет движение.
— Да, Ти, пожалуйста.
— Пожалуйста что, Dolcezza? — Я хочу услышать, как она это скажет. Мне нравится слышать, как она это говорит.
— Трахни меня, Ти. Трахни меня так, чтобы я все еще чувствовала тебя завтра. Трахни меня так, словно ты владеешь мной.
Я поднимаю ее на руки, иду к обеденному столу и опускаю ее на него.
— Ты и вправду принадлежишь мне, Dolcezza, — говорю я, входя в нее. Я удерживаю ее бедра на месте, двигаясь вперед и назад. Жестко и быстро. — Обнажи свою грудь. Я хочу видеть, как они подпрыгивают, когда я трахаю тебя! — приказываю я. Она не разочаровывает. Стягивает платье вниз — на ней нет гребаного лифчика. Я смотрю на ее грудь, пока вхожу в нее. — Лучшая. Бл*дь. Киска. Навсегда! — рычу я.
— О Боже, я… — Она громко стонет и кончает. И я следую за ней, пока ее крики отражаются от стен.
Покрытый потом и задыхающийся, я поднимаю ее на ноги, возвращаю платье на место и поправляю вырез. Затем я застегиваю ширинку и брюки, после чего беру ее на руки и выхожу из комнаты.
— Что ты делаешь?
— Если ты думаешь, что я хотя бы отдаленно близок к тому, чтобы закончить с тобой, то ты сошла с ума. Это еще далеко не конец.
Холли спит у меня на груди. Кажется, последний раз я трахнул ее уже во сне. Она отключилась после пятого оргазма, который я доставил ей. Я мысленно помечаю, что надо позвонить Доку и узнать, сколько может выдержать ее тело в таком состоянии. Черт, наверное, мне не стоило быть таким грубым, как я был с ней; она предложила мне кусочек рая, побег, и я, бл*дь, воспользовался ей на полную катушку.
Мой телефон вибрирует последние десять минут. Я игнорирую его. Я знаю, что если бы это было что-то очень срочное, то Нео постучал бы в мою дверь. Нео… Черт. Держу пари, он сделал то, о чем я его предупреждал, чтобы он не делал. Я говорил ему оставаться здесь, а не выходить на поиски гребаной пули между глаз. Я должен был знать, что он именно так и поступит, когда я потеряю его из виду.
Я перекладываю Холли со своей груди на подушку рядом со мной. Потянувшись, я роюсь в карманах брюк и нахожу свой телефон, а затем прокручиваю сообщения.